– О, уж в этом ваша чиновья рать поднаторела! Проверки, инспекции – не продохнуть!

На том завуч и районная чиновница, крайне недовольные друг другом, разговор и закончили.

Однако он натолкнул Вилену Аркадьевну на одну мысль. И катализатором как раз сработало упоминание о молодой директорше Кашуланской восьмилетки. Мало что там плетёт болтушка из районо. А как и вовсе про случайный выбор школы – сказочка для простачков? И прислали молодого да раннего, чтобы как в Кашулане? Поработает годик-другой да и подсидит Валентину? Конечно, если под самим председателем кресло зашатается… А если не зашатается? И кто у нас тогда наипервейший кандидат на замену? Тут и гадать не надо! Кто через полгода восьмой десяток разменяет? Вот то-то и оно!

Вилена Аркадьевна с ненавистью глянула на своё отражение в стекле створки книжного шкафа. И исключительно в силу служебной обеспокоенности, тут же твёрдо преисполнилась намерениями обрести максимум всех тех знаний-богатств, которые выработало человечество в отношении молодого учителя.

В общем, и Шишкин Баррикадьевне не понравился. Такое вот обоюдное чувство возникло.

Ну с Баррикадьевной всё понятно, а вот бедный Шишкин…

«Мда-с… «На бору со звонами плачут глухари, плачет где-то иволга, схоронясь в дупло…» – вздохнул Шишкин-младший. – С Серёгой Есениным, конечно, всё понятно: чего же у него от этих плачей не будет на душе светло, коль впереди, судя по тексту, маячит страстное общение с противоположным полом, а мне каково?..»

Авторучка зависла над очередным тетрадным листом, потому как мысль ещё дальше вильнула от темы описываемого урока.

«Кстати, а какого чёрта иволга залезла в дупло? Вроде бы птичка в кронах гнездиться должна, хотя, кто её знает… Надо, при случае, глянуть в энциклопедии. Если классик бухнул про дупло спьяну или для рифмы, то умненькая ремарочка, при случае, получится…»

Уже два дня Шишкин строчил конспекты будущих уроков, в который раз скорбно поглядывая на заготовленную стопу общих тетрадей с намалёванной им на обрезах маркировкой: «5-й кл.», «6-й кл.»… «10-й кл.». Содрогнулся в очередной раз. Мать моя женщина! Это же всё надо будет исписать за учебный год! Да и хватит ли ещё по тетради на класс. А как директриса и Баррикадьевна докопаются до него по полной программе? Туши свет!..

Но к субботе четыре десятка план-конспектов для всех классов он соорудил с поистине иезуитской хитрецой. Она заключалась в том, что такой план-конспект практически совершенно не нужен учителю, но для любого проверяющего – конфетка! Цели и план урока, схемы логической увязки изучаемого материала, выделение и подчёркивание основных постулатов разноцветной шариковой пастой, даже поминутная разбивка времени урока на вступительную, основную и заключительную части, вопросы, закрепляющие пройденное на уроке, тема домашнего задания…

Однако какое иезуитство не применяй, но рука бойца писать устала! И задницу напрочь отсидел! И это при том, что изрядное время отняли хлопоты по хозяйству. Этих повседневных хлопот каждый день вылезала какая-то туча! Воз и маленькая тележка! О-о-о, тележка…

Тракторную тележку-самосвал сосновых и лиственничных чурок действительно на следующий, по приезду, день приволок обшарпанный «Беларусь». Его улыбчивый рулевой лихо опрокинул чурки под вросшие в бурьян-траву ворота шишкинской «усадьбы», и бодро трещащее грязно-голубое изделие братской республики, оглушительно громыхая тележкой, шустро укатило прочь.

За три часа в тот вечер Александр перетаскал-перекатал чурки во двор. Куча впечатляла, хотя испытанная при знакомстве с колуном «энергетика» тут же заметно притупила некую, чёрт знает, откуда прорезавшуюся, радость хозяйчика. Колоть, понятно, придётся собственноручно. Не нанимать же кого-то! Позора потом не оберёшься. Скажут, вот, мол, белоручка городская заявилась – не мужик, одно название! Тут уж про учительский авторитет напрочь забудь…