Тридцать один день Хайне Гельберг
ХАЙНЕ ГЕЛЬБЕРГ
ТРИДЦАТЬ ОДИН ДЕНЬ
День 1
Знания, которые пригодились после школы
– Давление – это сила на единицу площади. Чем больше площадь, тем меньше давление. Давление – это сила на единицу площади…
Мысль билась о черепную коробку, и слова отдавались гулом, будто на каждый ударный слог кто-то бил в огромный гонг. Стоило одному слову закончиться, как его догоняло второе, и они повторялись по кругу священной мантрой, заглушая остальные звуки. Казалось, весь мир погрузился во всеобъемлющую тишину, и лишь треск льдины подо мной разрывал её, отдаваясь болезненной пульсацией в барабанных перепонках.
– Давление – это сила…
Я повторял снова и снова, стараясь не обращать внимание на этот назойливый, ужасающий звук под моим внезапно потяжелевшим телом. Хорошо, что даже спустя десять лет после окончания школы я помнил физику на отлично. Плохо, что вечно прогуливал физру: ползти по ледяной, рассыпающейся от каждого движения поверхности в реальности оказалось намного сложнее, чем обычно показывают в кино. Мои руки соскальзывали, негнущиеся пальцы саднили. Куртка то и дело цеплялась о снег, сбившийся в острые, ледяные наросты, и задиралась, обнажая багровую от холода и ссадин кожу. Дыхание сбивалось, каждый вдох давался с огромным трудом и заканчивался болью в лёгких, желание откашляться было едва ли преодолимым. Я полз медленно, оставляя за собой прозрачную дорожку, из-под которой за мной голодным хищником наблюдала речная тьма. Она смотрела не мигая и щёлкала своими ледяными клыками, ожидая, что я вот-вот ошибусь, оступлюсь, надавлю чуть сильнее на локоть или колено, и тогда хрупкая плёнка подо мной разломится, и я свалюсь прямо в её бездонную пасть.
Но чем громче был хруст подо мной, тем отчётливее звучали слова в голове, и в какой-то момент я понял, что уцепился рукой за корягу на берегу. Из последних сил я подтянулся и выбросил своё тело на твёрдую, вероятно песчаную поверхность. Голоса в голове постепенно начали стихать, уступая место приятной пустоте и жгучему, тяжёлому дыханию.
Я лежал на снегу, сквозь который ещё проглядывали последние осенние травинки и рассматривал чёрные полосы, оставленные мной на белоснежной речной глади. И чем дольше я вглядывался в эту безразличную белизну, тем сильнее во мне зарождалось желание поскорее вернуться в город и зайти в первый попавшийся цветочный магазин. Купить там самый большой и красивый букет, завалиться в школу и побежать по лестнице прямо на третий этаж, в кабинет с портретом Ньютона и целой кучей формул на стенах. А оказавшись там, вручить его улыбчивой старушке, которая на протяжении долгих школьных лет обещала своим ученикам, что знание физики обязательно пригодится в жизни…
День 2
Гулять по вересковым полям
– Мама, а что такое верескóвое поле?
– Вéресковое, – поправила мать на автомате и призадумалась. – Ну оно такое, вроде как фиолетовое… А где ты это вообще услышал?
– Да вот, – ребëнок показал на самую первую строчку на тонкой, пожелтевшей от времени странице. – Нашёл книжку у дедушки на чердаке, решил взять с собой почитать. Он был не против…
– Хммм, – протянула мать, рассматривая ветхую обложку с блëклой картинкой. Буквы с когда-то золотым тиснением выстраивались в название: "Сказки северного лета".
Это название не вызывало у женщины никакого интереса, чего нельзя было сказать о её сыне.
– Мам, а вереск – это что, краска какая-то? Если из-за него поле стало фиолетовым…
– Ну, это вроде как цветок, – неуверенно ответила она. – Типа того, что растëт на центральной площади, только поменьше. И другого цвета.
Сын округлил глаза от удивления и уставился на мать:
– Но почему из-за какого-то цветка поле стало фиолетовым? Он так сильно красится?
– Нет, просто когда цветов на поле очень много, кажется, что оно меняет цвет…
– Как это – много цветов? – не унимался ребёнок.
Мать снова задумалась. Ну а как она могла объяснить то, о чем сама не имела ни малейшего представления? В конце концов, она была ещё маленькой девочкой, когда в первый и последний раз в своей жизни видела поле с живыми цветами, да и те воспоминания казались чем-то смутным. Может, её отец ещё и застал что-то подобное, но едва ли он мог в своём состоянии связать хотя бы пару слов. И пока женщина ковырялась в мыслях, ребёнок продолжал засыпать её вопросами:
– Тут написано, что какой-то воин шёл по вересковому полю… А как он шёл? Прямо по цветам? А это не опасно? А ещё тут написано, что рядом с ним шёл его верный пëс… Пëс – это какой-то помощник?
Мама закрыла книгу и аккуратно убрала её из детских рук.
– Дорогой, – ласково произнесла она, – Ну это же всё-таки сказка… И поля, и куча цветов, и какой-то пëс… Это очень старая книжка, её писали люди из дикого мира, когда у них ещё не было ни телепортов, ни даже самых простецких бионических кукол. Им приходилось самим мыть посуду, убирать жилище и даже добывать себе еду. Их жизнь была очень тяжёлой, поэтому они и придумывали всякие сказочные истории…
– Ааа, – протянул ребёнок, – так вот почему здесь так много всего непонятного…
– Точно, – улыбнулась мать, – давай лучше почитаем про Рекса-Автобота? Или про робота Санни? Ведь реальные приключения гораздо приятнее придуманных…
День 3
Грибы тебя тоже ищут
"Устали ходить по лесу в поисках грибов?
Каждый раз ищете, но не находите?
Зачем кормить комаров, рискуя заблудиться,
когда грибы сами вас ищут?
Компании "Мицелл" срочно требуются технологи на полный рабочий день!
Приходите к нам, и узнаете всё о грибах!
Гребите их вëдрами за достойную плату!
Все подробности по телефону"
Павел Иванович с удивлением уставился на листовку, с которой на него смотрели мухоморы с пририсованными ручками, ножками и глазками. Выглядело всё это настолько нелепо, что Павлу Ивановичу самому стало неловко от подобного зрелища.
– Ну, что думаешь? – с любопытством спросил его шурин.
– Креативно, ничего не скажешь, – выдавил из себя Павел Иванович, пытаясь придать голосу максимальное спокойствие.
– Я тоже так думаю, – гордо ответил шурин и постучал костяшкой указательного пальца по нарисованному грибу. – Прикинь, сколько я тебе денег сэкономил на рекламе! Ты хотел пятьдесят тысяч отнести в агентство, а я с пацанами из общаги договорился всего за косарь!
– Ну да, – Павел Иванович аж потерял дар речи после такого заявления. Заручался же никогда не вести дела с родственниками, а теперь…
А теперь он думал, нужно ли вообще напоминать, чем на самом деле занимается НИИ "Мицелл" – ведущий институт в области биотехнологий, использующих грибковые культуры. Стоит ли тратить время и объяснять этому человеку, что существует разница между сыроежками и дрожжами? А может, лучше прямо сейчас выхватить эту листовку у шурина из рук и разорвать на мелкие клочья, пока этот позор не попался на глаза кому-нибудь ещё?..
И пока Павел Иванович – профессор с мировым именем и по совместительству генеральный директор этого самого НИИ – размышлял о том, что ему стоит сделать в первую очередь, его шурин, явно довольный своей находчивостью, заявил:
– Прикинь, я даже успел быстренько заскочить в копировальный центр и распечатать двести таких листовок – вышло чуть больше тыщи. Ну и этим пацанам накинул ещё два косаря сверху, чтобы расклеили по городу. – Шурин посмотрел на дешёвые наручные часы и весело прибавил: – Как раз, думаю, они уже должны закончить. Ребята вообще шустро работают, молодцы. Ещё и не жадные. Получается, мне всё это дело обошлось в четыре с небольшим тысячи. Четыре, Паш, а не пятьдесят! А в твоих рекламных агентствах одни жулики сидят. И за что только бабки получают?…
День 4
Азбука Морзе
– И давно она так?
Парень в синей форме кивнул в сторону худой бледной девицы, выстукивавшей какой-то ритм кончиками пальцев по крашеной гипсокартонной стене.
– Давненько, – ответил врач, опираясь на подоконник в коридоре и делая пометки в карте. – Когда я пришёл сюда, она уже была здесь. Так что лет десять точно, а, может, и больше.
– И что, она совсем не говорит?
Врач покачал головой.
– Только морзянкой, больше никак. Очень редко может написать что-то на бумаге, но за все эти годы я ни разу не слышал её голоса. Даже во время процедур молчит как рыба, и не важно, насколько они болезненные.
– Так она что же, от рождения немая?
– Не, всё с ней было раньше в порядке, а потом… Ты же не местный, так что вряд ли знаешь эту историю. Когда ей было около десяти, её вместе с братом-близнецом похитил один урод ради выкупа и запер в ангаре. Рассадил их по разным комнатам, накинул каждому по цепи на шею и связал руки скотчем. Ну, подробности мы уже потом от полиции узнали… В общем, этот чокнутый напротив них камеры поставил, видимо, чтобы не сбежали… Детишки при нём, разумеется, разговаривать друг с другом не могли, но постоянно перестукивались через стену – они и дома частенько так развлекались, по словам родителей…
– И что, много тот мужик денег запросил? – перебил парень в форме. – Стоило оно того, чтобы детям жизнь искалечить?
– А никто не знает, да и про выкуп – это лишь предположение. Даже суток не прошло после того, как он запер ребят на складе, как у его тачки отказали тормоза и еë вынесло на встречку прямо в гружёную фуру. Там даже собирать было нечего. А детей искали почти неделю, да и нашли только по счастливой случайности. Девочке, если так можно сказать, повезло – тот урод оставил рядом с ней миску с водой. У её брата такой роскоши, к сожалению, не оказалось. К тому времени, как полиция вскрыла амбар, он был мёртв уже несколько дней. Девочка пыталась всё время звать на помощь, даже после того как сорвала голос. А когда брат перестал ей отвечать, замолчала. И с тех пор не издаёт ни звука, хотя, я уверен, её голосовые связки восстановились давным-давно.
