Теперь у нее был только один срок – тот, который она сама себе установила. После десяти лет, потраченных на создание книг для других людей, она была готова написать свою собственную. И знала, что это будет гораздо сложнее. Прежде у нее всегда имелся исходный материал, который наполнял ее вдохновением, определял структуру и обеспечивал мотивацию. Она погружалась в мир своего клиента, будь то знаменитость или представитель общественности с интересной судьбой, порой проводила с ним несколько дней: он рассказывал о своих переживаниях, отвечал на вопросы, вспоминая отдельные события, а Джулиет, выстраивая и излагая все это в письменном виде, превращала в историю его жизни.

Некоторые клиенты были откровенны, другие – замкнуты. Некоторых было трудно разговорить, и ей приходилось искать способ снискать их доверие. Чаще всего для этого приходилось открывать бутылку-другую вина. Иных невозможно было остановить: стоило им раскрыть рот, как начинался словесный поток. И тогда Джулиет приходилось решать, что оставить, а что выбросить. Какие эпизоды придают красок, какие вызывают недоумение, а какие могут закончиться судебным разбирательством! Кое-что из услышанного никогда не будет напечатано – эти истории разглашению не подлежат. Джулиет намеревалась унести их с собой в могилу, ведь ее главным оружием была осторожность. Люди, для которых она писала, знали: она – непревзойденный профессионал, и, даже если пара бокалов вина заставили их выболтать лишнее, дальше ее это не пойдет.

Джулиет никогда не говорила своим друзьям и близким, для кого пишет. Никогда не делилась сплетнями и подробностями личной жизни знаменитостей: кто из актрис не носит трусики, у кого есть тайная привычка употреблять кокаин… Все, что людям следовало знать, они могли почерпнуть в написанных ею книгах. Чаще всего они становились бестселлерами. Было странно видеть на полках супермаркета или книжного магазина то, во что ты вложил всю душу, с чужим именем на обложке. Иногда ей выражали благодарность, чаще не упоминали вовсе. Но литературные негры трудятся не ради удовольствия видеть свое имя на обложке.

«Разве вам не досадно, что слава достается другим?» – нередко слышала она. Но таковы были условия сделки, приносившей достойный доход и комфорт. Деньги и, что еще важнее, возможность большую часть времени работать из дома, особенно ценную при детях-подростках. В тот период Джулиет была им нужнее, чем в детстве, и ей хотелось держать их поближе к себе, когда начались трудности полового созревания. Сын и дочь всегда знали, что она там, в мансарде, сидит за ноутбуком, тогда как некоторые ее друзья, остававшиеся рабами своей работы, возвращались домой только после семи, а к этому времени и они сами, и их дети были слишком усталыми и голодными, чтобы наслаждаться обществом друг друга. Джулиет же могла оторваться от писанины, приготовить вернувшимся из школы Нату и Иззи быстрый сырный тост или рогалик с мармайтом, выслушать свежие сплетни и жалобы и отправить детей готовить домашнее задание, так что к ужину все были свободны и могли расслабиться и посмеяться.

Теперь настала ее очередь написать свою историю. Будет ли она интересна кому-то, кроме самой Джулиет, это еще вопрос, но она всю жизнь мечтала написать о том, что с ней произошло. И даже если ее труд окажется в нижнем ящике стола, это будет хорошим упражнением, позволяющим понять, на что она способна. Шанс найти свой собственный голос, а не подражать чужому. У книги уже было название – «Наивная», – потому что именно такой Джулиет тогда и была – простодушной девчонкой, плохо ориентирующейся в незнакомом городе. Зато у нее сохранилась тетрадь с набросками воспоминаний.