После очередной опрокинутой рюмки Йона сдался и принял неотвратимое.

– Запомни, старик. – Адвокат дяди тогда уже прилично налакался и периодически икал, что было весьма умилительно. – У каждого нормального адвоката есть свой коронный удар. Пропустишь его – и можешь сразу бросать полотенце на пол. После него не встанешь.

И вот только сейчас смысл этой метафоры дошел до инспектора в полной мере. Если продолжать проводить аналогии с боксом, то Элмер Ланн был супертяжеловесом со скоростью легковеса. Он буквально заваливал свидетелей кучей мелких вопросов, отвлекал, рассеивал внимание, а затем наносил один быстрый и резкий удар. Примерно так он поймал Басова.

Случай с доктором был почти показательным выступлением. Ситуация осложнялась еще и тем, что Виктор был отличным судмедэкспертом, но абсолютно никудышным оратором. Наедине он умел убеждать, но вот публики словно боялся – под давлением был многословен, непоследователен, а еще его иногда заносило.

В моментах, когда нужно было замолчать, Басов делал одно или два пояснения – неважно, про что – в которые адвокат защиты вцеплялся, словно питбуль.

– Характер ран на теле убитой свидетельствуют об использовании найденного ножа левшой, – произнес Басов. И тут бы ему заткнуться, но зачем-то он продолжил: – Что, конечно, не сильно сужает круг подозреваемых.

– Насколько не сильно, доктор?

– Ну… левши составляют около двадцати процентов популяции.

– Каждый пятый человек. Я прав, доктор?

Только тут Виктор понял, что сам себе выкопал яму глубиной с небоскреб. Он нервно поджал губы и кивнул.

– Пожалуйста, скажите для протокола, – приказал судья, и ничего другого не оставалось делать.

– Да, по последней статистике, это примерно каждый пятый.

– Спасибо, доктор. В таком случае я хотел бы, чтобы в протокол заседания внесли следующее замечание защиты. Мой клиент – Мартин Дуарте V – является правшой. Об этом у меня есть справка из его школы-интерната, куда он поступил в возрасте шести лет, а также письменные показания двадцати свидетелей, подтверждающих это.

– Передайте копии материалов через пристава, защитник.

– Конечно, ваша честь.

Ланн отдал подошедшему приставу небольшую стопку рукописных листов. Тот быстро пробежался взглядом поверх очков, а затем громко стукнул по кафедре.

– Суд принимает данные материалы. Продолжайте допрос, господин Ланн.

– Спасибо, ваша честь, – коротко кивнул Элмер, а затем вновь повернулся к свидетелю. – Скажите, доктор, кто снимал слепки зубов с тел?

– Я.

– Вы. Отлично. Скажите, этот метод сличения дает какую точность?

– Достаточную.

– Достаточную. Что же… Как вы проводили сличение слепка с тел и поврежденной челюсти моего клиента?

– Подсудимый утратил лишь часть своих зубов при задержании.

– Согласен, однако это не позволяет вам в достаточной мере утверждать, что укусы на телах оставил именно мой подзащитный. Я прав, доктор?

– Со стопроцентной вероятностью нет.

– У меня все, ваша честь.

– У стороны обвинения есть вопросы к свидетелю?

Прокурор Дексли поднялся со стула и отказался:

– Нет, ваша честь. У стороны обвинения нет вопросов к свидетелю.

– Хорошо. – Судья едва заметно покачал головой. – Доктор Басов, вы свободны, можете занять свое место. Пристав, вызовите следующего свидетеля.

Следующим по протоколу должен был быть Йона. Он осторожно вышел в проход и, встретившись с подавленным судмедэкспертом, коротко кивнул. Выглядел доктор так, словно его минут двадцать травили собаками в запертом гараже. Глаза его едва ли не слезились. Скорее всего, в голове у него сейчас куча вопросов к себе. Самый главный из которых: «Какого хрена, старик?» Пожалуй, выпускать Виктора против зверюги-Ланна было самонадеянно. Осталось только одно – выйти и разбить все доводы защиты.