В три длинные затяжки она выкурила свой тонкий «гвоздик для гроба» до самого фильтра, и пошла обратно на работу.

– Инспектор, – помахал ей Талли.

– Да, прости за маму. Она…

– Плевать. Работа появилась.

– Что там? – Инспектор д’Алтон напряглась. Раз дежурный остановил ее, то там минимум есть труп, или дело просто сложнее, чем обычный гоп-стоп.

– Малкей и Стаур семнадцать.

– Это где?

– У самой границы участков. Там длинный угловой дом, который разделен между нашим округом и восьмым.

– А. – Мари кивнула. Она не помнила точный адрес, а вот сам дом вспомнила. Всем он был известен, как «половинка». Граница между участками прошла в этом месте так, что одна половина длиннющего доходного дома была прикреплена к ним, а половина – к восьмому участку.

Чем только руководствовались люди, когда так нарезали округа? Наверно, им просто было плевать.

– Ну и что там? Тебе сказали.

– Труп. Может, криминал. Убит на нашей половине дома.

– Давно?

– Говорят, что слышали борьбу, крик и после только стук часов.

– Херово. Чего ждали-то?

– Так… хозяева вызвали не сразу. Плюс туда-сюда. Они с другой половины дома, вызвали парней с восьмого, а те уже нас.

– Что, там уже кто-то работает?

– Там парень из наряда нормальный – Пол Бартон. Тебе понравится.

– Ладно, скажи, что я выезжаю. Только куртку нацеплю и шлем. И Талли…

– Что?

– Ни слова про мою маму, иначе я тебя на мотоцикле перееду, понял?

Прокурором был не д’Алтон, и это чувствовалось. Четвертак не разводил бы политесы, а каждым словом заколачивал бы по гвоздю в крышку гроба малыша-Мартина. Сейчас же, глядя на то, как прокурор мямлит что-то невнятное и бессмысленное, Камаль захотел подойти и отвесить ему оплеуху.

«Не позорь юридический факультет, придурок. Профессор МакКолл использовал бы тебя как боксерскую грушу на первом же практическом занятии. И был бы еще добр», – мелькали мысли в голове Йоны. Периодически он поглядывал на скамью присяжных. Слова обвинителя не вызывали в людях такого живого отклика, как прокурор рассчитывал. То ли дело было в том, что он не лучший оратор, то ли сыграл роль не самый большой опыт обвинителя. Хотя Йона сам грешил на то, что Джин Дексли просто прочел без интонации выжимку из сути дела, подготовленную заранее.

Было это настолько плохо, что даже опытный полицейский терял интерес к собственному делу. Наконец, бубнение с изложением сути обвинения стихло. Настал черед заслушать сторону защиты. И вот тут стало видно явное, абсолютно избыточное преимущество. Йона смотрел на то, как работает защита, и не мог не отдать должное – Ланн отрабатывал каждый потраченный на себя медяк. Даже если получает он три своих тарифных максимума, то эти деньги точно отбились.

В своем приветственном слове Элмер принялся на всевозможные лады рассказывать, каким отличным парнем является его клиент. Молод, красив (был до рокового задержания), лучший ученик в своей группе. Если бы Камаль лично не был тем, кто Мартина вязал, то сейчас бы и сам требовал отпустить этого несчастного мальчишку. Вот только он точно знал – это лишь маска.

Мартин Дуарте V – мелкий и ссыкливый говнюк каких мало.

Папочка может купить ему все – отличный диплом лучшего вуза страны, дорогую машину, даже зубы ему фарфоровые за деньги подберут такими, каких не бывает у нормальных людей. А вот мужество, как и честь, к сожалению, не продаются. Ланн продолжал нахваливать своего подзащитного, а Йона только вспоминал тех, кому не повезло родиться в простой семье.

Агнес Уард – ткачиха на фабрике «Делер и Ко». Бедняжка недавно лишилась мужа, так что двое детей ее быстро разорили. Чтобы хоть как-то заработать, мадам Уард перевелась работать в ночную смену. Денег выходило немного больше. Вот только теперь эта разница покрывает не содержание ее детей, а больничные расходы. Три месяца назад она возвращалась со смены и стала первой жертвой того, кого газетчики назвали Джеком-прыгуном.