До встречи с Аланьжэ никто не мог достучаться до его сердца. Он до сих пор помнил тот теплый ветреный день, когда еще совсем юная девушка в темно-красных свадебных одеждах и с красивым макияжем постучала тонким, словно луковые перышки, пальчиком по доске для вэйци и голосом, подобным звучанию древних песен, спросила:

– Что за горестные мысли омрачают ваш ум, наставник? Вас беспокоит то, что я выхожу замуж в столь юном возрасте? Если проблему решить можно – к чему беспокоиться? Если проблему решить нельзя – к чему беспокоиться? Посмотрите, как прекрасен весенний пейзаж. Лучше позвольте сыграть с вами в вэйци, наставник, пока не прибыл свадебный паланкин.

Как могла повеситься та, кто рассуждал подобным образом?

Чаша для вина все сильнее нагревалась от его рук. В бледном свете жемчужины мужчина в белых одеждах отвел взгляд, наполнил чашу, после наклонил ее, как делают, воздавая умершим последние почести, и прошептал:

– Биляньчунь, Изумрудные лотосы весны… вкуснее всего, если пить его чуть теплым после дождя, когда особенно четко слышен аромат лотосов. Попробуй. Это ведь тот вкус, который тебе так нравился?

В его мягком голосе слышалась тоска. За окном нарастал речной ветер. Если прислушаться, в его свисте можно было различить тихий плач.

Наутро следующего дня Фэнцзю сидела у изголовья кровати и осмысляла свою жизнь.

К счастью, прошлой ночью Су Мое вырубил ее, и она смогла спокойно провести ночь с принцем Цином на расписной лодке. Ей сказали, что принц Цин всю ночь крутился вокруг ее бессознательного тела, но все зря. Только под утро, когда закричал золотой фазан, он уполз отдыхать к себе.

Фэнцзю радовалась и беспокоилась одновременно. Радовалась она оттого, что сегодня ей не придется встречаться с принцем Цином, это было замечательно. Беспокоил же ее вопрос: неужели к ночи ей придется вновь просить Су Мое ее вырубить? Конечно, Су Мое вырубал ее со знанием дела, и она не приходила в себя всю ночь, однако на следующий день у нее ужасно кружилась голова и болела шея. Если так будет продолжаться, ни к чему хорошему это не приведет.

Ее верная служанка Чача, глядя на задумчивое лицо Фэнцзю, тоже радовалась и беспокоилась одновременно. Радовалась она потому, что в эти дни ее госпожа все больше завоевывала расположение отца-правителя. Вчера вечером он даже приказал господину Си Цзэ чаще проводить с ее высочеством время. Можно было предположить, что ее госпоже после долгих страданий наконец улыбнулось счастье. Но Чачу беспокоило, что вчера господин Си Цзэ не выполнил приказ правителя и не провел с ее высочеством ночь. Может быть, она приоткрыла дверь недостаточно широко? Может быть, сегодня вовсе не закрывать двери, а только опустить занавески? Но на реке дул холодный ветер, вдруг ее высочество просквозит?..

Пока служанка и госпожа терзались каждая о своем, снаружи кто-то сообщил, что принц Цин проспал половину большого часа. Наверняка его хозяйка уже проснулась. Памятуя о том, что они должны вместе позавтракать, он проснулся в приподнятом настроении и теперь ждет снаружи.

Фэнцзю вздохнула: этот дурацкий принц Цин! Помрет, а продолжит надоедать. Но это она произнесла про себя. Для слуг же она с самым озабоченным видом сказала:

– Разве достаточно поспать половину большого часа? Он метался всю ночь, откуда только силы взялись. Пусть отсыпается. Идите, убаюкивайте его. Если мой братик вконец себя измотает, я буду очень-очень грустить.

Чача изумилась:

– Вы уже два дня не виделись с принцем Цином. Обычно ваше высочество зовет принца Цина и позволяет лечь поспать у ваших ног. Почему же сегодня…