Нынешним хозяином храма-дворца Разветвления дорог был Шэнь Е, а прошлым – Си Цзэ. Именно по этой причине отец Аланьжэ устроил ее брак с Си Цзэ, едва ей исполнилось тридцать с небольшим лет. Аланьжэ была камнем, который отец желал навесить на Си Цзэ.

К счастью, принцесса была еще молода, и, хотя эти двое поженились, они никогда не жили под одной крышей. Через два года, по слухам, из-за тяжелой болезни Си Цзэ подал прошение на Небеса и оставил пост Верховного жреца. Он укрылся на заднем склоне горы Цинань, объявив своим преемником Шэнь Е.

Су Мое смотрел на круглую луну в небе.

– С тех пор как Си Цзэ ушел в отставку и покинул дворец Разветвления дорог, он также не проявлял интереса к Аланьжэ. Более того, они никогда не жили вместе, поэтому никто больше не говорит о браке, предпочитая притворяться, как будто его и не было.

Он окинул Фэнцзю взглядом и сказал:

– С тех пор как он уединился за горой Цинань, хотя Аланьжэ все еще оставалась его главной женой, до самой ее смерти он ни разу не спустился с горы, чтобы ее навестить. Вот почему я не рассказал тебе об этом раньше. Из-за моего недомыслия ты натерпелась сегодня страху.

Затем он хмуро сказал:

– Я не знаю, почему в этом кем-то созданном мире нам с вами довелось увидеть, как Си Цзэ покидает гору. – И добавил: – Я никогда не видел этого Си Цзэ. Сегодня я тоже впервые с ним встретился.

Фэнцзю задумалась и все же решила напомнить:

– Мой отец, кажется, говорил, что он спустился с горы из-за болезни Цзюйно.

Су Мое ее слова, кажется, застали врасплох, и он медленно произнес:

– Си Цзэ действительно выдающийся врачеватель, но, если я ничего не путаю, Цзюйно мучают только сопутствующие беременности «радости»…

Из рук Фэнцзю на пол посыпались ореховые скорлупки. Она удивленно воскликнула:

– Цзюйно еще не замужем, как она может быть беременна? Ваш внушительный возраст уже сказывается на памяти?

Су Мое натянуто улыбнулся, достал флейту и взвесил ее в руке.

– Что там у меня внушительное, говоришь?

Фэнцзю неестественно улыбнулась и почтительно протянула ему горсть очищенных орехов, с кристальной честностью заверив:

– Говорю, вкус ваш внушает уважение, это надо отметить.

Су Мое без всяких церемоний сграбастал орехи. На губах его играла задумчивая улыбка.

– Когда придет время, ты поймешь, говорил ли я глупости о Цзюйно или нет.

Он поднялся и разгладил одежды.

– Время позднее, может, вырубить тебя и отнести к тому лазурному питону?

Фэнцзю вздрогнула и состроила печальное лицо.

– Луна высоко, небо беспредельно. Как можно упустить такую красоту? Дайте мне половину большого часа подышать речным ветерком, а потом бейте.

Су Мое рассмеялся и неспешно ушел с флейтой к себе, оставив Фэнцзю на корме наслаждаться речным ветром в одиночестве.

Днем ее напугал принц Цин, потом она пережила испуг на пиру. Вдобавок они долго болтали с Су Мое. Сияла луна, дул приятный ветерок. Веки слипались. Чем дольше Фэнцзю сидела на корме, тем сильнее ей казалось, что она уплывает в сон. Судно все мчалось вперед. Пребывая на грани сна и яви, Фэнцзю услышала разговор в нескольких шагах от нее.

Чей-то звонкий голос выговаривал:

– Сестра, ты съела на пиру совсем немного, а теперь тебя вытошнило почти всем, что ты съела. Господин Си Цзэ сам пожарил сладкий картофель и велел слугам тебе его передать. Попробуй, может, тебе понравится? – Девушка продолжила: – Я всегда думала, что такой знатный господин, как уважаемый Си Цзэ, избегает кухни, как все отпрыски высокородных семейств. Не ожидала, что он так хорошо пожарит картофель.

Более мягкий голос ответил:

– С тех пор как достопочтенный Си Цзэ уединился за горой Цинань, он не желает, чтобы другие нарушали его покой, и уже много лет не нуждается в помощи слуг. Разумеется, ему не составляет труда справиться с таким пустяком, как жарка картофеля.