Что ж, перед тем как они разойдутся навсегда, ей придется навестить его в последний раз.

Сейчас со всеми этими слухами она словно оказалась в центре безумной суматохи – и была вынуждена действовать тайно и осторожно. Встретиться с Дун Хуа и при этом не привлечь ничье внимание представлялось той еще задачкой.

Фэнцзю вдруг вспомнила, что приближается праздник Двойной пятерки. В ее голове медленно сложился план.

Хотя Дун Хуа давно удалился от мирских дел и спокойно жил на Тринадцатом небе, уважение к нему все еще было велико. Еще оставались обязанности, которые он не передал Небесному владыке. Например, ведение именного списка бессмертных.

В древности говорили: «В лазоревое облачась, вознесись к вышним вратам. Поблагодари небо и землю, поклонись владыке Дуну». Каждый год на праздник Двойной пятерки многие тысячи смертных, которые вознеслись благодаря упорному совершенствованию, устремлялись с визитом почтения в обитель на Тридцать шестом небе. Там, в зале Лазоревых облаков, Верховный владыка Дун Хуа жаловал небожителям соответствующие титулы.

Так уж повелось, что по окончании собрания, когда расходились пришедшие его уважить бессмертные, Дун Хуа ненадолго задерживался в зале Лазоревых облаков, чтобы проверить записи в зеркале Слияния сердец. По мнению Фэнцзю, лучшего момента для встречи и придумать было нельзя.

В пятый день пятого месяца запели птицы-луани, расцвел белый индийский дурман [30]. Весь беспредельный мир содрогнулся шестью разными способами [31], возвещая открытие вышних врат для всех бессмертных восьми пустошей.

Изначально Фэнцзю собиралась как можно раньше пойти на разведку к залу Лазоревых облаков, но Колобочек не отлипал от нее всю первую половину утра. За последние дни он резко поумнел, и сбежать от него под каким-то надуманным предлогом стало уже не так просто. Насилу вырвавшись, Фэнцзю торопливо взлетела к небесным вратам Тридцать шестого неба, но, как бы она ни прислушивалась, из зала Лазоревых облаков, где должно было совершаться коленопреклонение, не доносилось ни звука.

Может, церемония уже завершилась? Притворившись, что вытирает со лба пот, Фэнцзю закрыла пол-лица платком и задала вопрос стоявшему у зала Лазоревых облаков стражнику:

– Верховный владыка все еще… в зале?

– П-позвольте с-спросить, к-кто вы т-такая? – преградил тот ей путь.

Стражник оказался заикой, но заикой очень ответственным.

Фэнцзю натянула платок повыше, целиком скрыв лицо и оставив на виду только подбородок.

– Я Бай Цянь из Цинцю.

Стражник немедленно склонился в почтительном поклоне:

– Д-докладываю, в‐высшая б-богиня. В-владыка в‐все еще в з-зале…

Фэнцзю вздохнула с облегчением: все же она пришла вовремя – и поспешила выразить привратнику свою признательность:

– Спасибо. Мне нужно поговорить с владыкой наедине, поэтому будь добр, никого внутрь не пускай. Заранее благодарю. – И шагнула в ворота, все еще прижимая платок к лицу.

Стражник не смел ее задерживать, но и не мог вот так просто ее пропустить. Он все открывал и закрывал рот в замешательстве, пытаясь что-то из себя выдавить.

Фэнцзю обернулась.

– Так потрясен встречей со мной? – Она ненадолго задумалась и предложила: – Если есть платок, могу тебе его подписать.

Стражник быстро замотал головой, отчаянно размахивая руками:

– В-владыка в з-зале с-сейчас…

Фэнцзю понимающе закивала:

– Он там уже не один час ждет, да? Спасибо, что сказал, я тогда поспешу. – Слова еще звучали в воздухе, а девушка уже исчезла в воротах.

Только когда Фэнцзю удалилась летящей походкой, что называется, «раздвигая цветы и подымая ивовые ветви», и силуэт ее растаял без следа, стражник, чуть ли не рыдая от беспомощности, наконец договорил фразу, которую никак не мог закончить до этого: