Когда Дармштадтий наконец вышел, Перси с неудовольствием сказал, откинувшись на подушку:

– Надеюсь, вы не собираетесь снова заводить разговор о Монтесуме, политике и прочем. Я устал от всего этого.

– Именно об этом мы сейчас и будем говорить. Перси, ты ведь сам понимаешь, как важно сейчас собирать преданных людей! Разве ты еще не убедился, что Гольмий на все готов, чтобы тебя уничтожить?

– Да, я это понимаю, но все же не желаю сейчас говорить об этом. Пусть хоть весь мир вверх дном перевернется! Я устал от политики, от страха за свою жизнь! Мне все это надоело. Оставьте меня в покое хотя бы на день.

– Перси очень устал и пережил большое потрясение, дадим ему отдохнуть, – согласился Лоуренсий.

И друзья оставили Перси одного, а он метался по кровати, проклинал Гольмия и в бессильной ярости грозил кулаком невидимому врагу.

***

Прошло больше недели, Перси и Нинисель поправились и вскоре перестали говорить об ужасном происшествии. Стоило Перси начать проклинать Гольмия, Нинисель начинала плакать, и Перси стал избегать даже упоминания его имени. К счастью, посещение Монтесумы было коротким, он ограничился лишь официальными вопросами о самочувствии, и Перси решил, что вождь составил свое мнение насчет случившегося. Постепенно все возвращалось на круги своя, жизнь становилась спокойнее.

Первый удар обрушился на него через неделю, за завтраком. Холодно и вежливо, ничего не выражающим тоном Монтесума попросил Перси зайти к нему в кабинет. Нехорошее предчувствие шевельнулось в душе у Перси, но он и виду не подал, что разволновался, а напротив, тотчас согласился.

Теперь вождь особенно тщательно проверил, не подслушивают ли их, крепко запер дверь, прошелся по комнате и наконец сел напротив Перси.

– Я не стал разговаривать с Вами раньше, решил дать вам возможность спокойно выздоравливать, а я как раз все обдумал и теперь пришел к окончательному заключению. Вы умный, порядочный человек, Перси, и отлично справляетесь с любой работой, которую Вам поручают. Я хочу сделать вам одно предложение, советую его принять. Останьтесь со мной в качестве личного секретаря. От Вас потребуется лишь послушание, беспрекословное выполнение всех моих требований и умение хранить тайну. Мне кажется, Вы вполне подходящая кандидатура.

Перси в отчаянии размышлял, как ему поступить. Он ожидал чего угодно, но не этого, и сильно растерялся. Возможно, поддержка Монтесумы действительно даст ему хоть какую-то защиту, но ведь, согласившись, он подвергает себя страшной опасности, более того, он обречен.

– Зачем я Вам нужен, сэр?

Перси ждал крика, бурной реакции, но Монтесума остался невозмутимым, как статуя.

– Повторяю: мне нужен честный и исполнительный секретарь. Вы кажетесь мне подходящим человеком.

Началась внутренняя борьба.

«Скажи уже что-нибудь, да или нет, только быстрее», – говорил сам себе Перси.

«Нужно отвечать, а я не могу».

«Да или нет? Сейчас закрою глаза и перестану думать, пусть язык сам выносит мне приговор».

Монтесума терпеливо ждал, как хищник, караулящий жертву; гнетущее молчание лишало Перси способности трезво мыслить.

«Пора прекращать глупую игру. Если никто из нас не произнесет ни слова в течение минуты, я закричу и выбегу из кабинета».

В неестественной, звенящей тишине Перси трижды вдохнул и выдохнул и едва слышно прошептал:

– Нет.

Монтесума усмехнулся. На долю секунды в его глазах появилось человеческое выражение – участия ли, насмешки – но оно тотчас сменилось привычной маской равнодушия.

– Вам выгоднее согласиться, Перси. Если Вы станете моим секретарем, я обещаю, что защищу Вас и Вашу семью от Гольмия.