Путешественники даже заглянули в стеклодувный цех, где сейчас не кипела работа, за исключением заточки некоторых инструментов, вращаемым шершавым диском. С пронзительным скрежетом тот тёрся сейчас об металл, высекая искры, приводимый в движение ногами одного крепыша.

– Гляди-ка! Весы для мешков! Огроменные! – заметил цверг один механизм и, схватив Вильгельма за руку, сразу повёл его туда. – Ну-ка выясним, сударь, раз и навсегда, кто из нас тяжелее.

Остальным пришлось ждать, пока оба они взвесятся. Берн ворчал, что они словно дети малые. Ассоль прикусила губу, Шанти хлопнула себя по лицу, а вот Лилу наблюдала за процессом с интересом и удовольствием. Тяжелее оказался Аргон, так что светловолосый аристократ к своим возвращался с победной улыбкой.

– Да у тебя просто вес неправильно распределён! Это ещё ничего не доказывает! – возмущался, семеня ножкам и брызжа слюной, догоняя его Аргон. – Вытянутый, давишь ногами всего-ничего!

– Не всем же быть в форме картофелины, любезный, – усмехнулся Вильгельм.

– Всё в природе стремится всегда к идеалу! – заявил гном. – К форме шара!

– Не шумите, – пробасил лаборант, которому поручено было затачивать инструменты. – Чего вы устроили? Вот самородок, – показал он похожий на камень кусок железной руды, – а вот из него заготовка, – вытянул он в другой руке блестящий цилиндр – болванку для будущей балки или даже трубки. – И весят они одинаково, форма значения не имеет, – подвигал крепыш руками, опуская и поднимая ладони относительно друг друга, как бы изображая чаши весов, приведённые, по итогу, в равновесие.

– Нет уж, сударь! – фыркнул, нахмурившись, цверг. – Мы, горные гномы, в проплавке хорошо разбираемся! Руду сперва необходимо очистить от примесей. Затем при плавлении часть испаряется, а после придания формы – остаётся внутри неё, каплями по бокам, по краям. Тонкий слой, но всё это в совокупности ведёт к потере веса!

– Жила рядом с нами соседка Клавдия, каждый божий день причитающая, как же ей сбросить вес… – проговорила Шанти. – Сама пышечка такая, кость широкая, щёки румяные. Ни дать, ни взять.

– Моя глухая тётушка Семальзепаф, тоже мастер по зельеварению, тоже вечно жаловалась, что дядюшке Борису, её мужу, великому пасечнику нашей династии Галар, неплохо бы похудеть, а то его от мёда «весьма разнесло».

– Опух весь? Может, у него аллергия? – взволнованно произнесла цыганка.

– Кто его знает, навестим как-нибудь, когда окажемся в Черногорье! – заявила малышка.

– Если окажемся… – поправил Вильгельм. – Не очень-то мне хотелось бы наведываться в копи северных гномов, – брезгливо проговорил он, покидая цех.

Выйдя на улицу, компания на мгновение остановилась, вглядываясь вдаль улиц и вдыхая морозный воздух. Снегопада не было, но всё явно к этому шло. Просто небо сегодня оказалось чистым и безоблачным. Глядя ввысь, щурясь от солнца, Лилу, запустив пальцы в рот, пронзительно свистнула, подзывая закружившуюся над ними виверну

– Так куда мы теперь? Чабсдер, кроме меня, максимум кого-то одного повезти на спине сможет, – заявила гномочка. – Кого-то ещё можно в лапках тащить, в принципе…

– Так в лапках тащить или в принципе? – с усмешкой уточнял Аргон.

– Братик-гном, как проректор наш, вечно к словам цепляется! – надула щёчки Лилу.

– Мы пока не покидаем столицу, – положил ладонь ей на плечо анимаг. – Нужно в самый элитный трактир заскочить, – сообщил он оглянувшейся выпускнице академии.

– Тогда это к центру, – заявила та, зашагав вперёд от алхимической башни.

Колокола в храмах пробили полдень. Это, в первую очередь, местным жителям служило сигналом перерыва в работе, закрытия лавок на обеденный перерыв. А работникам таверн и трактиров, особенно поварам на кухне, сообщало, что сейчас к ним нагрянет очень много посетителей и с заготовками требуется уже не то что поторапливаться, а перепроверить и пересчитать всё: на сколько порций есть супа, сколько салатов можно собрать из свежих ингредиентов и всё в таком духе.