– Смотри, какую гитару купил! – похвастался Аргон. – Называется «идеальная женщина»! Вот тут как бы широкие «бёдра» и узкая «талия», – демонстрировал он свой новый музыкальный инструмент. – И струн на лютне раньше было четыре, а тут их аж семь! Счастливое число, между прочим! Правильно я говорю? – оглядывал гном остальных.

– С теми-то не мог управиться, ни одной ноты выучить… – проворчал экс-капитан и глотнул чего-то из фляги. – Тут уже или одно, или другое: либо возьмёшь у кого-то уроки пения и игры на струнных, либо же что ни покупай, а толку ноль, если не слуха ни голоса…

– Вот такая невезуха: нет ни голоса, ни слуха… – криво пропел и посмеялся цверг, поглаживая лакированную гитару. – Нет, ну вы глядите, какая гитара! А!

– Лучшая по версии барона Бернхарда Арне фон Штрауцферберга Третьего? – усмехнулся усач.

– Семиструнная! – радовался гном. – По струне на каждое чувство! Осязание, обоняние, слух, вкус, зрение, что там ещё? Женская интуиция! – перечислял он. – И женская логика! Ха-ха-ха!

– Душечка, а ты чего одна? А где брат? Зелье не подействовало? Что-то опять не так? – обеспокоенно зашагала Шанти к Ассоль.

– Нет, он пришёл в себя, – помотала та головой. – Будет другими путями нам помогать. А мне надо гномочку отвести к месту ритуала, искать подтверждения, что папа ни в чём не виновен, – сообщила она.

– Я вот руническую гравировку на наконечники стрел нанёс! – хвастался гном. – Ты ж сказал: кузнецы без работы сидят, – повернулся он к Бернхарду. – Я и пошёл, пока можно без очереди протиснуться.

– Да ты у нас уж куда угодно протиснешься, – ухмыльнулась Шанти, оглянувшись на низкорослика. – Ни дать, ни взять.

– Цверги, между прочим, самый компактный народ Иггдрасиля! Век пива не видать! Маленькие да удаленькие! – заявил гном.

– Да! – с гордостью поддержала его Лилу. – А я – норд. Из Черногорья. Из рода великих медоваров! Мы собираем мёд диких пчёл в густых лесах вниз по склонам…

– Вот медовуха – это хорошо, ничего не сказать, одобряю, – отхлебнул Бернхард снова из фляги.

– Всюду защитные руны нанёс! Особые, чёткие, выверенные! – продолжал демонстрировать стрелы Аргон. – На наконечники, на древко, даже на сковороду! Осталось только намолить хорошенько. Зарядить энергией.

– Ага, – саркастично хмыкнул Вильгельм. – И оперение стрелам сделать из перьев феникса или синей птицы удачи.

– Зачем же так пафосно, сгодятся и перья гарпии, – усмехнулся гном.

– Примадонна! – передразнивал его же словами низкорослика анимаг.

– Заодно по пути специй набрал! Кто ж вам готовить-то будет в пути? А то опять какую-нибудь индейку без тимьянчика есть удумаете, прости, Вотан, их грешные души! – сложил руки и склонил голову гном в молитвенном жесте. – Есть надо в удовольствие и вкусно, а не просто живот набить, чтобы двигаться, или обжираться так, чтоб уже не двигаться, – посмеялся он.

– Тут уж либо одно, либо другое, братец, – усмехнулся и Бернхард.

– Давайте-ка ещё раз пройдёмся по списку, – положив на стол перед всеми книгу с преисполненными символизма и разных возможных трактовок рисунками, перелистывала её Шанти. – Первое: солнце и луна вместе при свете дня ждут конца света. Второе: море поднимается над горами. Это мы видели после взрыва в шахте и обвала холма. К чему стоит присмотреться дальше? Третье знамение: море пересыхает, – указывала цыганка пальцем на изображения останков рыб, китов и плезиозавров средь песка.

– Ишь ты! Опять зимой к морю поедем? А дальше там что? – любопытствовал гном.

– Знамение четвёртое, – перелистнула женщина-кошка страницу. – Горы сражаются друг с другом. Знамение пятое: мёртвые восстают из могил. Знамение шестое: звёзды падают с неба. И знамение седьмое: огонь в небесах, на земле и в воде – Апокалипсис.