– Вот уж нет уж! – сжала кулачки Ассоль и направилась к выходу в коридор.

В Белунг они въехали на лошадях, сразу привлекая внимание местных. Тут и гном, и цыганка, хорошо ещё Лилу решила перед деревней повыше взлететь, чтобы её виверна никого не распугивала. Вокруг все и без того перешёптывались о разношёрстной компании, так ещё и не представляли, что белый конь является анимагом.

В воздухе царил запах солода и хмеля. Сегодня дружно варили пиво, причём конкретной пивоварни в деревне не имелось. Это был коллективный процесс сродни какому-то празднику, проходящий внутри широкого одноэтажного здания, невесть чем служившего здесь в иное время.

Сейчас же там располагались кадки с забродившей жижей, к постройке тащили мешки с зерном, сухие веточки для особого аромата, ведёрки с протёртыми ягодами, так же уже хорошенько настоявшимися за какое-то время до начала всего этого.

Однако же это вовсе не было каким-то регулярным весёлым ритуалом какого-то праздника. Готовили тризну по покойным, спустя определённое количество дней поминая растерзанных стаей волков. Ставили вытянутые столы снаружи, накрывали тёмными скатертями, расставляли соленья, мутные бутыли с брагой, настойки и наливки, а также богатый выбор закусок, чаще всего со ржаным хлебом: корочки, сухарики, ломтики с рыбой или мясом поверх. Были и острые намазки, и сметана с зеленью.

Пеклись поминальные куличи, но делали их столь рано, добавляя по традиции обязательно утренней росы, что запах выпечки в воздухе практически не ощущался. В любом случае, если и оставался от него ещё какой-либо шлейф, его с лихвой перебивали ароматы хмеля, солода и забродившей смородины.

Бородатый сказитель на лавочке подёргивал струны гуслей, рассказывая малышам о страшном нашествии зверья. Его пожилая полноватая супруга угощала ребятню печеньем в форме всё тех же волков. Возможно, в этом имелся какой-то символический и ритуальный подтекст – преодолеть страхи, откусив голову и съев страшного хищника, пусть и из выпечки. А может, она просто боялась, что старик слишком уж перепугает ребятню своими историями.

– Эй, Фред, этот паж похож на Ассоль, гляди! – молодой паренёк с лёгкой бурой щетиной на подборке похлопал по плечу своего отвлекавшегося на болтающую меж собой троицу девчонок с длинными светлыми косами приятеля.

– Не паж, а юнга, – поправил другой, рядом стоявший пухлый веснушчатый парень с длинными вьющимися волосами, всматриваясь в фигуру позади цыганки на спине златогривого жеребца. – Смотри, какой китель красивый! – изучал он явно больше наряд дочки друида, а не вглядывался в её лицо.

– Да какая разница… – скривился первый, недовольный такой дотошностью.

– Юнга на корабле служит, а паж при рыцаре оруженосцем, – пояснил крепкий чернобровый парнишка позади них с короткой стрижкой и печёным яблоком, зажатым в руке, от которого тут же и откусил.

– Похож ведь! – не унимался первый, кареглазый, в утеплённой мехом куницы бурой курточке да в вязаной шапке.

– Да не, у Ассоль волосы потемнее, – вслед проезжавшим гостям глянул-таки тот, что до этого глазел на девиц.

– И покороче, – согласился юноша с яблоком.

– У неё грудь была, а это парень плоский, как доска. Придумаешь тоже… – махнул рукой мальчишка с веснушками.

– Да какая у Ассоль грудь, откуда? Ты её уже позабыл, похоже, – посмеялся светленький юноша, вернувшийся разглядывать светловласых болтушек, громко общавшихся меж собой, держа каждая в руках по плетёной небольшой корзинке.

– Когда в речке купалась, о-го-го там была грудь! – не согласился веснушчатый.

– О-го-го! – вторил тот, что жевал яблоко.