– А не думал, что по закону имущество, в том числе и все склянки да мешочки с их содержимым, принадлежит ближайшим родственникам покойного аристократа? – хмыкнул Бернхард, как бывший стражник явно зная всякие перипетии закона, подходя ближе.

– Вот именно, – кивнула Шанти.

– Да не всё я возьму, по чуть-чуть отсыплю себе отовсюду. По бутылочке того да этого заодно, мешковиной обернуть, к одежде положить аккуратно, дабы не разбить, – отвечал гном.

– Тогда и погреб проверь, нет ли ещё какой выпивки, которую можно с собой забрать втихаря, – попросил его экс-капитан.

– Душечка! – возмутилась цыганка, вот это уже совсем не одобрив. – Хватит паясничать. Надо думать о важном. И Молох, и Тескатлипока – божества тёмные, злобные, как и высвобожденный Ахриман. Помните, что верховный канцлер сказал нам? Кто-то пробуждает злобные божества! Это может быть крайне опасно.

– Но камни в пробуждении не участвуют, – оглянулся на неё Берн. – Божественная сущность запирается в атрибут-реликвию. В артефакт. Коса Мортис, Меч Ареса, Диадема… кого-то там. В общем, ясно. А самоцвет – просто красивая драгоценность, стоящая в украшении алтаря или статуи храма.

– Всё так, – кивнула Лилу. – На артефактах есть украшения в виде каменьев, жемчужин, у кого что, а бывают и без самоцветов совсем. Сами камни с ритуалами точно не связаны.

– Значит, вещица намоленная, обладающая энергией! – сообразил Аргон, развернувшись с неимоверным количеством бутылок в охапке, едва удерживая всё в руках. – Кристаллы и так сами по себе энергетически заряженные богатства недр! Недаром же маги и чародеи себе посохи да палочки украшают ими. Так ещё и энергия с ритуалов и церемоний внутри храмов вся идёт именно к такому главному камню. Для чего, по-вашему, там, на стенах и постаментах, есть металлические оправы, пластины, направляющие элементы. Храм строится так, чтобы всё шло именно к этому самоцвету, а он впитывал, впитывал, впитывал…

– Дай-ка я тоже повпитываю, – выхватил из подмышки у гнома плоскую, наполовину пустую бутыль с медовым пряным ликёром Бернхард.

– Бернхард! – возмутилась вновь его поведением Шанти.

– Это магия крови, – выставив ручки, за время их разговора проанализировала Лилу случившееся по ауре и энергетическим следам. – Но не какое-то конкретное колдовство. Это не ритуал, не жертвоприношение… Кто-то просто вытащил всю кровь из них.

– В смысле, выпил? – уточнила, обернувшись, цыганка.

– Отметин на шее не видно, – ответила гномочка. – Кровь забрали насильно, буквально вырвали из тела, поэтому треснула кожа вдоль рук.

– И никаких следов на ковре, на полу, на столах, на шторах! – удивился Вильгельм. – Изъял каждую каплю!

– Точно тот демон рогатый, которого на крыше мы видели! – с уверенностью заявила Ассоль. – Это мог быть Амон?

– Амон? Нет-нет, – замотала Лилу головой. – Если б не следы крови, можно было бы обвинить ещё пауков… Ананси…

– Пауков! – всплеснул руками Аргон, разбросав тут же разбившиеся обо всё вокруг бутылки. – Где? Где? А-а-а! Каких ещё пауков?! – задёргался он, принявшись отряхиваться на всякий случай.

– Сдурел совсем! – возмутился Бернхард от разлитой выпивки.

– Говорю же, здесь магия крови, а не пауки, – повторила Лилу.

– Так здесь нет пауков? Вотан всемогущий, – выдохнул гном. – Неловко тогда получилось… – оглядел он осколки и лужи пролитых напитков.

– Так кто мог высосать из них всю кровь? – с ужасом в глазах интересовалась Ассоль.

– Возможно, что Шезму… Он сторонник Амона, а после его низвержения – сподручный бога зла Сета. Шезму – жестокий бог крови и убийств. Он придумал казни и пытки под прессом. А ещё у него голова сокола. Возможно, всё связано, только… – приложила Лилу в задумчивости пальчик к губам, а неуверенный взор задрала к потолку.