– И вправду… – вдохнула Ассоль воздух поглубже, о чём сразу же пожалела, зажав пальцами нос.

– Смрад мертвечины, там что, тризна по покойнику затянулась на неделю, что бедолага даже зимой разлагаться стал?! – воскликнул Аргон.

– Может, там нежить какая-нибудь заседает. Что если это тайное логово безликих? – спешился Берн.

– Как мне в неприятности соваться – так он не велит, как самому – так первый в очереди, – фыркнула Ассоль. – Я бы туда не ходила!

Поместье не выглядело заброшенным или неухоженным. Просто не было слышно голосов или каких-либо звуков: выбивания ковров, звона посуды. Никого не было видно ни в окнах внутри, ни во дворе снаружи. Ни прачек, ни садовников, ни души.

– Следов некромантии нет, но есть кое-что… – спрыгнула с Чабсдера гномочка, направившись за Бернхардом.

– Если есть выбор быть в компании выпускницы Академии Магии или быть без неё, я бы предпочёл её общество, – подметил конь-Вильгельм. – С ней безопаснее.

– Сударыни, вы под защитой Аргона, расслабьтесь! Цверги – самый отважный народ Иггдрасиля! – заявил гном, однако и Шанти, и Ассоль спрыгнули со спины анимага, шагая к металлической чёрной калитке в цветочных извилистых узорах.

– Ну, раз все идут, то я пойду! Цверги – самый компанейский народ Иггдрасиля, – спешился Аргон, потянув за узду Гейру, чтобы привязать лошадь, и хлопнув ладошкой по ноге коня-анимага. – Идём, Вилли!

– Второй раз на пороге зловещего особняка… – словила нехилый поток воспоминаний Ассоль.

– Там ничего не предвещало беды, мы искали ночлег и укрытие у приятеля нашего капитана, – напомнила Шанти.

– Здесь тоже, кроме тошнотворного запаха, ничего не предвещает беды, но соваться туда я не хотела бы! – саркастично заявила ей дочка друида.

– Что же там, душечка? – обратилась цыганка, судя по всему, к Берну, так как он первым стоял у двустворчатых, невероятно красивых дверей с резными лозами, нераскрывшимися бутонами, украшенными розоватым металлом, с фигурками львов и барельефами-завитками поверх синего бархатного сукна.

– Заперто… – подёргал тот за ручки, а дверного молотка здесь не имелось вовсе: пришлось стучать кулаком.

– Я помню, как этот аристократ в деревеньку приезжал на разные праздники. Уэлш, кажется. Местный барон. У него мастерские на заказ делают бильярдные столы, я в глаза такие не видела никогда, – сообщила Ассоль. – А ещё вырезают коробочки и фигурки для настольных игр, вот эти в деревеньку иногда купцы привозили, мне так нравились…

– Есть кто дома? – уже громко в голос прокричал Берн, колотя по двери.

– Взломщики есть среди нас? – поинтересовалась дочка друида.

– Коркоснек что-то там говорил о влиянии струн на замки. Надо, чтобы вибрация вошла в резонанс с собачками… – припомнил Аргон.

– Как бы нас никакие сторожевые собачки не почуяли… – пробубнил мрачным тоном Бернхард.

– Терпеть не могу собак, – фыркнула Шанти. – Ну, кроме вас, душечка, – повернулась она к Вильгельму. – Вы, как ринувшийся мне на защиту пёс, меня покорили.

– Идём тогда отсюда? – предложила Ассоль. – Не в окно же влезать, вдруг увидит кто из деревенских или проезжих…

– Тут и окна-то заперты все изнутри, – предположила цыганка, пятясь и разглядывая особняк.

– А запах этот ужасный как же расходится? Должны приоткрыты быть… Может, ключ где припрятан? Мы вот в щёлке под ставнями хранили запасной, если свой потеряется, – сообщила Ассоль. – Кстати, скоро ко мне же придём, покажу, как живём с папой да с братом, когда тот из столицы приезжает. Комнат всем хватит, ещё банная пристройка есть. Вход и снаружи, и изнутри.

– Банька – это хорошо, – улыбнулся Аргон. – Цверги любят веники сплести да поддать парку! Девиц пригласить!