Но я боялся, что они выйдут, и я не успею их облагодетельствовать, а оставаться в памяти моих простодушных попутчиков жадным и несговорчивым человеком мне не хотелось. И я спросил девочку:

– А как зовут твою кошку?

Девочка хихикнула и спряталась за дедушку. Дедушка улыбнулся и прошамкал:

– У нас кот, Васечка.

Я протянул им последнюю пачку корма и желанную для девочки мисочку:

– Вот, передайте, пожалуйста, вашему Васечке от моей Кошки с наилучшими пожеланиями.

– А как ее зовут? – спросила девочка, возвращая мне кошку, но тут наш автобус резко затормозил.

На дороге, вернее поперек нее, стояла старая-престарая «Волга», а рядом с ней отчаянно ругались мужчина и девушка.

Водитель вылез разбираться, за ним вылезли и все пассажиры. Разборка закончилась тем, что мы дружно начали двигать «Волгу» на обочину. Толкал ее и я, правда, с кошкой на руках. Поэтому от машины я оказался далеко, а от ее хозяев – близко.

– Ну, что ты суетишься, – бубнил мужчина. – Ну, прикинь, куда она, старая дура, денется?

– А вдруг помрет? – зло сказала девушка.

– Да ничего с ней не будет, там же холодильник, пожрать-то найдет.

– Но без машины мы и к последнему парому не успеем, – проныла его спутница.

– А чего торопиться, горит что ли? – очень резонно заметил мужчина.

– У тебя вечно так: как виноват, так нипочем не признаешь…

– Я виноват?

– Не надо было свою колымагу так гнать, теперь ее уж и не починишь!

– Ладно, Клава, другую купим…

Неожиданно девушка потрогала меня за плечо:

– Молодой человек!

– Я обернулся.

– Это ваша кошка?

Я знал, что не моя, но ведь все, кто ехал со мной в автобусе, были уверены, что это было не так.

– Ну! – решительно сказал я.

– А почему у нее здесь буквы «К.Т.»? – язвительно спросила девушка, нахально схватив Кошку за ошейник.

– Потому что я – Константин Тимофеевич!

Я дал понять, что дальнейший разговор исключен, на нас уже заинтересованно оглядывались все пассажиры. Девушка сникла.

– Простите, – сказала она.

Я с обиженным видом гладил кошку, а они с ее спутником продолжили свой разговор, но уже гораздо тише.

– Ну, что? – спросил мужчина.

– Это ее кошка…

– Клево, Клава!

Мужчина явно повеселел. Шофер и пассажиры уже перекурили после перемещения на руках транспортного средства с проезжей части на обочину, и стали забираться в автобус. Подобранная на дороге парочка, не боясь покушения на свою «Волгу», тоже залезла вместе с нами. Они уселись на заднее сидение, и, поглядывая то на меня, то на мои товары, продолжали шептаться.

Я же, в свою очередь, полагаю, что могу продолжить историю Петровича. Ведь, если я приеду в это Дерзайцево раньше, чем все расскажу, то вам будет непонятно, почему Петрович перестал охранять народную собственность, а обзавелся своей.

Итак, вернемся к нашим омоновцам. После их ухода тетушка очень удивилась самому наличию Петровича, поскольку она знала, что в Дерзайцах раньше негры не водились. Хозяин же сказал ей, что это – телемастер, человек он не дерзайцевский, а городской, и вообще, можно сказать, неизвестно откуда здесь взявшийся, поскольку японские телевизоры просто-напросто не ломаются.

Затем все опять расселись на диване, и Петрович подумал, что Саид там в конце концов задохнется. Но тут тетушка всплеснула руками и заявила, что, конечно, телевизор – это очень по-европейски, но ведь раньше люди как-то без него обходились, читали друг другу стихи, как тот милый молодой человек, или музицировали, и, если племянник ей позволит, то она с удовольствием сыграла бы что-нибудь подходящее на их фамильном рояле.

На слове «рояль» Петрович снова насторожился. А хозяин сказал: