– Да будь ты проще, – примиряюще утешал его Егор Трефилов. – Кто тебя не любит? Все любят!

Иван пытался объяснить:

– Ты, Демид, сам ищешь в людях каверзу и подвох. Гоняешь, требуешь, рвать и метать тебе надо, а ты с подходом, по-человечески скажи.

И ещё был желанный праздник в селе Коромысловщина – это День работника сельского хозяйства. Кроме торжественного собрания, где перечислял Григорий Фомич поимённо всех передовиков сева и уборки, хвалил животноводов за привесы, доярок за удои молока, проводилась ярмарка на площади перед магазином. Приезжал торговать выпечкой и тряпками райпотребсоюз. Прямо в кузове грузовика, затянутого кумачом, отплясывали крепконогие девчонки из райцентра, пели свои солисты из ДК и, конечно, звенел голос коромысловской соловушки Зои Игнатьевны, пел колхозный хор. Детвору катали на украшенных лентами и бумажными цветами лошадях. Этим занимался сам председатель колхоза Григорий Фомич. Любил он такие забавы. Недаром на фронте в кавалерии воевал.

Но, пожалуй, самым завлекательным местом, где народу не протолкнуться, в этот день была площадь перед магазином. Там обычно ставили торчком столб, на макушку которого надевалось тележное колесо. На нём помещался какой-нибудь таинственный приз. В прошлом году получил победитель скатерть-самобранку, в которой были завёрнуты две бутылки водки, кусман сала, круг колбасы и целая буханка сыра. Скотник Никола Сластихин, залезший первым, сразу от столба пошёл в столовку с приятелями, чтобы «раздавить» пузыри и пропить «самобранку».

Вот и нынче гремела музыка на площади и заманчиво белела лесина со снятой скобелем корой – ни сучка ни задоринки. И на этот раз на макушке столба было колесо. Там вертелся в корзине и даже хлопал крыльями пожарно-красный петух. Кто снимет его, получит не только петуха, но и ценный приз. Принаряженная по-модному в меховой шапочке, поджав губы, стояла Анфиса Семёновна и держала тайну. Она знала, что прилагается к петуху первому победителю телушка, второму – поросёнок, а третьему – воз дров. Всё нужное в деревенской жизни. Сожалела опять, что нет у неё парней, а то бы… Ивану-то по столбу не подняться. Такой тяжеловес стал. Заготовила и положила она в свою объёмистую сумку две бутылки водки и пятьдесят рублей приготовила. Если выиграет приз какой-нибудь бесхозный, приехавший из отстающего района или с северов ханыга, работающий скотником, она сразу ему две бутылки в руки сунет и выкупит телушку или поросёнка. Телушка, конечно, и ценнее, и нужнее всего.

Васька, узнав от матери, что первый приз телушка, сразу про бабушку Лушу вспомнила. Та вздыхала, что у Вешки десять отёлов, стара уже. Вот бы заменить её породистой тёлочкой. Васька не осуждала мать за то, что та задумала выкупить приз за водку. Для Зачернушки ведь. Кому-то телушка вовсе не нужна, а тут она к месту будет.

Иван толкался среди мужиков, рассказывал анекдоты. Когда подходил к жене, та настораживалась. Вот, наверное, думает благоверный упречно про неё: парня не родила ему, а парень бы приз взял. Девчонки-хохотушки среди подружек. Какой от них прок?!

Охочих забраться по столбу хоть отбавляй. Первый тракторист Витя Кочкин, хватившй для храбрости стакашек, вроде рьяно начал карабкаться вверх по столбу, но добрался только до средины. Застопорилось движение, и он беспомощно сполз вниз, сконфуженно отошёл к приятелям.

– Руки коротки, а задница тяжела, – злорадно пробасил Демид Кочергин

– Вот окаянное вино-то чо делает. Ведь залез бы парень, ежели не пил, – посочувствовала Витина соседка.

А когда соскользнул, так и не добравшись до корзины с петухом даже испытанный спортсмен – школьный учитель Валентин Николаевич, ехидно посочувствовал ему Иван Чудинов: