Василисе не нравились эти дотошные расспросы.

– Аграфеной меня зовут, – отвечала она.

– Откуда такое ветхозаветное имя? – удивилась Инна Феликсовна. Глаза у неё под диоптрийными очками становились ещё больше и недоумённее.

– Староверы мы, – отвечала смиренно Василиса.

– Что ты говоришь? Надо же. Ну-ка расскажи, ну-ка расскажи. А какой сегодня праздник? Народ в церковь идёт.

– Алексеев день. Алёшка рыбный головёшку сунул в сумёт – вот и оттаяло, получился Алексеев день, – отвечала небрежно Васька. – Юг веет и старого греет.

– А почему Алексей рыбный?

– Лёд на реке отмяк. Мужикам намёк – рыбу пора ловить. У меня папка на рыбалку ушёл, мамка растягаи будет делать.

– Значит, вы староверы? – уточняла Инна Феликсовна.

– Эдак, эдак, – согласливо кивала головой Васька.

Мать, узнав, что Васька выдала их семью за староверов, долго на дочь сердилась:

– Глупая дура. Чего городишь?

Васька по-бабушкиному отвечала:

– С твоё поживу, дак, может, поумнею.

– Вот и возьми её за три копейки, – разводила мать руками.

– Ничего страшного. Шутка жизнь продлевает, – заступался отец за Васька.

– Опять выпил? – подозрительно приглядывалась к мужу Анфиса Семёновна, – вижу по глазам.

– А ты опять хорошо поела – вижу по бокам, – не затруднялся в ответе Иван.

– Вот и поговори с тобой, – обезоруженно взмахивала руками Анфиса Семёновна. – Что-то с девкой надо делать. Приструни её, чтоб не болтала лишнего.

– Переделывать, значит, предлагаешь? И как? Обратно что ли запихивать? Согласна?

– Ну тебя к лешему, – окончательно выходила из себя Анфиса Семёновна.

– Туда и пошёл, – беспечно отвечал Иван, но всё-таки спросил Ваську, к чему она придумывает небылицы про староверческую семью.

– А мне забавно, что люди верят всякому вранью, – отвечала та.

– Ну ты уж больше не выдумывай ничего.

– А сам-то выдумываешь, – не соглашалась Васька.

Отец задумчиво теребил русые усы:

– Бывает, придумываю.

Иван Чудинов по натуре своей был человеком неунывным. И людей старался бодрить. По утрам дочек наставлял:

– Проснулись и сразу внушайте себе: всё лучшее впереди. Тогда и вправду будет всё хорошо.

Любимая песня у него была про авиаторов: «Всё выше, и выше, и выше!» А к припеву этому добавлял: «Нас не на помойке пальцем делали».

Идя по Коромысловщине, не мог Иван не дать совета соседям или не разыграть кого-нибудь из механизаторов. К примеру, того же Демида Кочергина или Рудика Ярофеева.

– Пить вредно, – провозглашал фельдшер Серафим Федосович Ивонин. – Даже перед обедом пятьдесят грамм вредно.

– Правильно, – вроде поддерживал Иван фельдшера. – Пить пятьдесят грамм перед обедом не только вредно, но и мало.

– Да ты что? – недоумевал фельдшер. – Вредно!

– Тебе, конечно, вредно, – убеждённо добавлял Иван, – а мне мало.

– Капуста почто-то никак не вяжется, – сокрушалась дебелая крутобокая почтарка Августа. Прошлый раз, задержав взгляд на мощной фигуре почтарки, Иван ей сказанул, что каждой женщине в соку требуется соковыжималка. Не нужна ли она ей?

– Тьфу на тебя, – окрысилась тогда Августа. – Непаханное боронишь.

Ну а тут про капусту разговор, как обойтись без совета? По словам почтарки, вроде все способы задобрить капусту она применила: навозной жижей поливала, от слизней табачной пылью посыпала, а не завёртывается капустка, будто петух опел.

– Ну а как ты её садила-то, Августа Михайловна? – покрутив ус, сосредоточенно нахмурив лоб, сочувственно спросил Иван.

– Как? Обыкновенно. Рассаду нарастила, земельку вспушила, перегною положила и ткнула. И не говори, всё по-хорошему изладила.

– Ткнула и всё? – ужаснулся Иван. – Да разве так капусту-то садят?