Чтобы добраться до защелки, пришлось взбираться на мокрый подоконник. Я оперлась об откос, потянулась вверх…

Вспышка. Еще. Брюнет, едва успевший сойти с крыльца, с криком хватается за плечо. Валится на лаково блестящую от воды брусчатку.

И это не кара небесная. Мимо тротуара ползет авто, из которого по пояс высунулся закутанный до ушей тип с пушкой в руке.

"Грррррр!" – сердится небо.

Ему вторит выстрел.

Брызги крови – почти черные в тусклом свете – веером оседают на окне, заставляя меня отшатнуться.

Тело на асфальте конвульсивно дергается. И замирает.

Небо снова ворчит. Бьет по ушам грохотом. Вспышка молнии – и тотчас со стрелка порывом ветра срывает шляпу.

Только мгновение.

Убийца ныряет обратно в салон. Авто, взвизгнув шинами на мокрой дороге, мчится прочь.

А у порога "Бутылки" остается в луже крови безжизненное тело.

"Встретить брюнета – плохая примета!" – проникновенно выводит певица у меня за спиной.

Да, милая. Плохая примета. Очень плохая…

***

Два дня спустя.

– Миллисент Керрик?

Низкий мужской голос был мне незнаком.

Я дернулась. Гроссбух съехал по гладкой стойке, батарея грязных чашек у ее края вздрогнула и опасно накренилась.

– Д-да? – отозвалась я с запинкой и подняла голову.

Откуда?!

"Бутылка" в такой ранний час еще закрыта. Я лично заперла окна и двери, прежде чем отправиться спать.

И впрямь, зал тонул в полумраке. Плотные ставни отрезали уличный шум и блеклый дневной свет. Горела только лампа над стойкой, как теплый желтый островок в сырой полутьме.

Зато дверь нараспашку.

Высокий незнакомец остановился у входа. За его спиной лил дождь, с полей шляпы капала вода, с плаща натекла целая лужа.

Сомневаюсь, что он заглянул на огонек, чтобы выпить кофе! С другой стороны, какой сумасшедший рискнул бы ограбить "Бутылку"? Даже зная, что днем я часто бываю здесь одна. Как сегодня.

Одной рукой я придерживала ворот халата, а второй нащупала под стойкой револьвер, который мы держали именно на такой случай. В "Бутылке" всякие гости бывают, и не все из них законопослушны.

Рифленый металл рукояти удобно лег в руку. Чуть слышно щелкнул взводимый курок.

– Миссис Керрик, – незваный гость шагнул вперед и поднял открытые ладони. – Я пришел всего лишь поговорить.

Как будто для разговоров надо так вламываться!

Свет лампы упал на его смуглое лицо. Шаловливо скользнул по узким бледным губам. Очертил высокие скулы, нос с горбинкой. Утонул в темных глазах.

Я сглотнула. Опять брюнет!

– Простите, мистер. – Выговорила я, сколь могла, твердо. – Я очень занята.

– М-да?

Взгляд его задержался на моей руке, стискивающей ткань у горла. Он смотрел… не раздевая взглядом, нет. Будто освежевывая.

Незваный гость повернулся, прикрыл дверь и с тихим лязгом вогнал засов в пазы. Очень… выразительно вышло, что уж тут.

– Для меня вы время найдете, – заявил он с великолепным апломбом и уселся за стойку напротив.

Понимает ведь, что стрелять я не стану. И никто не поможет, даже если закричу. Дураков в Тансфорде повывели.

Мокрую шляпу брюнет швырнул на стойку, плащ небрежно пристроил рядом. Он разглядывал меня, не таясь: от гладкой шапочки каштановых волос до испачканных чернилами тонких пальцев.

Я наконец – зря кичилась своей памятью! – его узнала.

– Полковник Эллиот?

Его смуглое хищное лицо часто мелькало в газетах. Начальник Особого отдела как-никак.

В живую Брайан Эллиот был хорош. Фактурный такой. Гибкий, поджарый. Шевелюра иссиня-черная. Прищур недобрый. Глаза – ух!

– Он самый. Поговорим, миссис Керрик?

От заверений, как приятно ему знакомство, брюнет воздержался. А вот я, признаюсь, и впрямь получила некоторое удовольствие. Эстетическое. Тот, позавчерашний, проигрывал этому по всем статьям. Эллиоту сорок наверняка уже стукнуло, хотя так сразу не скажешь. Волосы не поредели, фигура не оплыла от кабинетной работы, лишь несколько морщинок у глаз и узких губ выдавали, что он давно не мальчик. И еще взгляд, от которого хотелось спрятаться под стойкой.