– Что же дальше? Страшно хочется знать!

– И мне страшно.

– Ну расскажи.

– Все пока, была еще эсэмэска. «Каждый день я вдыхаю твой космос, чтобы ярче горели звезды», – нашла эсэмэску в телефоне Фортуна.

– Красиво. Что, поцеловал и уехал? Где это было?

– Дома. Он приезжал к нам в гости.

– Дома? С ума сойти. А родители?

– Они не знают. Родители – это бонус к моему существованию. Живут себе. Папа на Севере, мама на кухне, – вытерла рукой усы от молока Фортуна. – Никому нет до меня дела.

– Теперь уже есть. Ну отец же приезжает, наверное, иногда?

– Да, конечно, приезжает со своими тараканами. Вечно чем-то недоволен. Постарел, что ли? Раньше с ним веселее было. Может, это я сильно изменилась в его глазах, оттого что мало общаемся.

– Он же у тебя парашютист?

– Да, все время обещает меня с собой взять. Но дальше обещаний пока не прыгнуть.

– А ко мне сегодня клеился один дед.

– Дед?

– Да, именно дед, давай я тебе перезвоню, расскажу. Это словами не описать.

Через минуту Вика позвонила:

– Алло!

– Да, слышу тебя.

– Так вот, он присел ко мне рядом на скамейку в тот самый момент, когда хотелось побыть одной, и начал грузить вопросами:

– Вы знаете кому этот памятник? – И сам себе отвечает: – Кутузову.

– Спасибо, я не знала. Они все такие похожие.

– Я бы мог вам много рассказать об этом городе и проводить по заповедным уголкам, – прошамкал он своими сухими губами и поправил седые усы. – Хотите?

– Нет.

– А чего вы хотите?

– Я хотела бы посидеть одна, молча.

– А как вас зовут?

– Не Лолита, – уже начала я понимать, к чему он клонит.

– Ага, к сожительству, – засмеялась собственной шутке Фортуна. – И что дальше?

– Вы не бойтесь. Я не отниму у вас много времени.

Услышав про время, Фортуна машинально посмотрела на часы в комнате, те показывали пять часов. Она вспомнила, что в пять должны были прийти гости. Она совсем забыла, что обещала помочь матери накрыть на стол.

– Как вы можете отнять то, чего у меня нет?

– Вот и прекрасно, снова смахнул он невидимые крошки со своих усов, – продолжала увлеченно Вика.

– Что вы тут делаете, такая очаровательная? – не унимался дед.

– Платье выгуливаю.

– Так вы здесь ждете кого-то?

– Да, мужа, – неожиданно пришло мне в голову.

– Что же вы раньше не сказали? – решил он навязать мне чувство вины. – Такая молодая, а уже замужем. Почему так рано вышли замуж?

– Чтобы всякие липкие твари не приставали, – поднялась я со скамейки.

– Уже уходите? Можно я вас поцелую на прощание?

– Боже упаси! У вас усы отклеятся, – не стала дожидаться я ответа и исчезла.

– Здорово ты его отшила, я бы так не смогла, наверное. И чего им неймется, пенсионерам большой любви, сидели бы внуков лучше нянчили. Слушай, к нам уже гости приехали, давай я тебе позже перезвоню или завтра, – услышала Фортуна приветственную возню в прихожей.

– Ок, давай, до связи.

Я тихо вошел в ванную. Она стояла ко мне спиной под душем, намыливая негромко Love Me Tender. Блестящая и голая, одетая в струю прозрачной бегущей ткани. Я протянул к ней руку, независимость ее тела вздрогнула от неожиданности:

– Что ты меня пугаешь? Я думала, это кто-то другой.

– Размечталась.

Я поднял с пола ее белье и, приложив к губам, демонстративно вдохнул.

– Ну, Оскар, брось – оно несвежее. Ты любишь меня? Я чистая.

– А я грязный, – обнял я ее, прямо в облегающем платье воды, и проглотил в поцелуе. Через минуту она выключила душ, а я сорвал с вешалки большое белое полотенце, запеленал ее с головой, поднял на руки и понес в спальню.

– Можешь сделать мне одну вещь? – лежа в кровати, спросила меня Фортуна, пока я вытирал ее волосы.

– Какую?

– Приятную. Спой мне песню.