Я задумалась. А что, собственно, такого преступного мы совершили? Ну порылись в карманах убитого, так не нашли же ничего и от полиции не скрыли. Ну сняли и надели сапог из любопытства, но не убили же? Сделали все аккуратно, Лёшу не подвели, криминалистам улики не затерли и не уничтожили, да и свои следы постарались не оставить. Плевать. Пусть узнают, коли человеку невмоготу врать.

– А знаешь, – выступила я идейным вдохновителем, – говори что считаешь нужным. Мы ничего противозаконного не сделали. Так что иди смело и не бойся.

Ирина посмотрела на меня с благодарностью и, уходя, зачем-то пожала руку. Я осталась сидеть одна, закрыв глаза и подставив лицо солнышку. Погода радовала. Последние теплые деньки перед зимней стужей. «Эх, сейчас сесть бы на квадроциклы и в лес, как вчера». Мне вспомнилось, как, собравшись на даче, нам разом захотелось прокатиться по лесу, вдохнуть свежий пряный воздух первых заморозков. А так как километрах в пятнадцати от деревни доживал свой век заброшенный барак, доехать до него и обратно было тем самым удовольствием, отказаться от которого не нашлось решимости и сил ни у кого. Когда-то, в советские времена, лесорубы развернули там свою базу, и много лет она жила нуждами и заботами обитателей. Но со временем необходимость в их труде отпала, и опустевшее строение частично разрушилось, перевоплотившись в нечто из фильмов ужаса, в котором по всем законам этого жанра должны были обитать не только маньяки и убийцы, но и пришельцы из других миров. Сказочное место! Разбитая дорога, по которой ездили лишь лесовозы, и окруженная только высоченными соснами, неожиданно вливалась ручейком в пустое пространство, которое распахивало объятья, впуская в свое царство, спрятанное в глухом лесу от ненужных людских глаз. На большой поляне, огороженной с трех сторон горами, словно стенами неприступной крепости, и стояло длинное, серого цвета строение. Уже без окон и дверей, оно казалось мирно сопящим стариком, который, пользуясь моментом, засыпал каждый раз, как только чувствовал в этом необходимость. Ветер не раскачивал деревья, словно боясь разбудить его и услышать недовольное ворчание и упреки, а солнце по той же причине, заглядывая сквозь мохнатые ветви, как бы спрашивало: «Можно ли и мне к вам в гости?»

Но жили там, как ни странно, и люди. Вернее, один человек – лесничий по имени Андрей. Дом у Андрея на фоне рушащегося барака выглядел добротно. Его венцы, выложенные из толстых бревен, смотрелись основательно, как что-то нерушимое и вечное, а свежая краска на крыше, ставнях и штакетнике палисадника выделялись ярким пятном, не давая жизни в этом месте окончательно угаснуть. Возраста Андрей был приблизительно нашего, поэтому и сошлись они с Алексеем быстро и легко, став кем-то вроде приятелей. Вот и в этот раз, как только мы подъехали, Андрей вышел к нам навстречу. Поздоровавшись, мы с девчонками отправились фотографироваться на фоне чарующего леса, а они с братом остались коротать время за беседой у крыльца дома. Пополнив память телефонов несколькими десятками новых снимков, мы вернулись к квадроциклам и сразу поехали обратно, останавливаясь по дороге еще не раз и восхищаясь живописными видами.

На пути нам встретился еще один барак. Барак геологов. Но деревянный дом, гораздо меньший по размерам, не вызывал такого интереса, как самобытное строение на дальнем кордоне. Большую часть времени дом был обитаем. Там каждый год жили геологи, но с приходом глубокой осени они уезжали, и дом пустовал, пугая местных жителей черными глазницами окон. Проезжая мимо, я приметила дым, идущий из трубы. «Поздновато они в этом году», – подумала я о геологах и тут же выбросила мысль из головы как ненужную.