– «Всё вернулось на круг, и распятый над кругом висел», – улыбнулась Клер, – муж тёти Марины был прав: Иисус – вне времени. Его смерть, как и Его жизнь – вечна.

Рита была ошеломлена.

– Муж тёти Марины? – пробормотала она, – ты близко знакома с Мариной Влади, вдовой Высоцкого? Или брешешь?

– Я не брешу, – обиделась Клер, – моя мать с ней квасит примерно так же, как мы с тобой! Она – моя крёстная, если я ничего не путаю. Но могу и напутать. Мне ведь на это было плевать. Я не верю в Бога. То есть – не верила ещё три минуты назад! А теперь я знаю: Бог есть. И знаю, кто сын его – наш Спаситель!

Они уже входили на мост, река под которым сверху была похожа не на змею с яркой чешуёй, а на замедляющийся поток расплавленного свинца. Машин почти не было, ибо время приблизилось к четырём. Дома уснувшей столицы напоминали дочерна выгоревшие пни, торчащие из серебряного тумана.

– Так он вне времени, наш Спаситель? – переспросила Рита, не без труда поспевая вверх по мосту за юной и длинноногой француженкой, – значит, он …

– «Всё вернулось на круг, и распятый над кругом висел», – повторила Клер, – гвозди до сих пор рвут его ладони, и кровь его до сих пор течёт, и он до сих пор спускается в ад, где говорит с мёртвыми. И теперь ты знаешь, о чём.

– Не знаю! – вскричала Рита, – что это за Крылатый Странник в вечной ночи? Откуда у него вечный свет?

– Ты так и не поняла?

Рита изумились.

– Как будто ты поняла!

– Я – да.

– Тогда объясни!

– Прости, не могу, – ответила Клер и остановилась.

Остановилась и Рита. Они стояли на самой высокой точке моста. Всё вокруг сияло морем огней, подёрнутым предрассветной туманной дымкой. Клер очень пристально поглядела на Риту, затем – на город вокруг и, одним прыжком забравшись на парапет, шагнула вперёд.

Рита слишком ясно поняла взгляд подруги, чтобы не быть готовой к этому шагу. Одной секунды хватило ей для того, чтобы снять ботинки и куртку. Бросившись в реку с высоты пятого этажа, Рита ощутила такой свист ветра в ушах, что, мелькнула мысль:уж не Соловей ли разбойник этот Крылатый Странник,к которому так ретиво ринулась Клер? Вода была, разумеется, не парным молоком – ещё бы, апрель! Едва сошёл лёд. Невольно вдохнув при соприкосновении с нею и чудом не захлебнувшись при погружении, Рита почувствовала во рту солёное. Разве море? Откуда соль? Много лет назад Рита занималась плаванием почти профессионально. Потому джинсы и блузка, в которых она была, не сильно ей помешали. Вынырнув и одним рывком подняв на поверхность Клер, которая погружалась медленно, она сразу всё поняла. Несчастная Клер ударилась о фанеру, которая выплывала из-под моста. Чёрт знает, откуда она взялась! Из раны на голове у девушки текла кровь. Клер была без чувств. Это облегчало Рите задачу. Правой рукой она ухватила самоубийцу за капюшон, а левой загребла к берегу. Тот, конечно же, был отвесным, но вдалеке виднелся причал с чугунными столбиками по всем четырём углам и с тяжёлой цепью на них. Над ним вздымались ступени гранитной лестницы.

Когда Рита выбралась на причал, выволокла Клер и перевернула её ничком, у неё самой в глазах всё вдруг задвоилось. От холода и неимоверного истощения сил она, как и Клер, лишилась сознания.

Глава тринадцатая

Ирка сводит счёты

В хипстерском ресторанчике на Лубянке дела у Ирки шли хуже некуда. Белые, со смешными бантами туфли, которые посчитала бы старомодными даже Анна Австрийская, продолжали мучить её чувствительные, как у принцессы, ноги, и никакие пластыри не могли этому противостоять. Попытки договориться с начальством, чтобы ходить в какой-нибудь другой обуви, неизменно оканчивались одним: не нравится – пошла вон. Вдобавок, рояль, на котором что только не играл очень неплохой музыкант, решили убрать, сочтя его слишком сильным уходом в ретро, и заменить электроникой. Пианист, услышав об этом, сразу уволился. Но рояль всё ещё стоял. Стоять ему оставалось несколько дней. Ирка его слушать очень любила, хоть и не желала играть на нём, скрывая свою специальность.