Три креста Григорий Шепелев

Три креста

Григорий Шепелев

Пафосный пролог

… – Во веки веков будь проклят! Если Господь лишил тебя совести и рассудка, пусть исполняет любое твое желание, дабы каждый миг твоей вечности был наполнен волчьей тоской – столь же беспросветной, как эта ночь, и столь же свирепой, как этот стонущий океан! Провались в пасть дьявола!

Часть первая

Глава первая

Как правильно пролезать в мусоропровод

В страстную пятницу, как нередко это бывает, моросил дождь. Уже наползали сумерки, когда к дому номер двадцать один по Матвеевской подошла от транспортной остановки странная молодая женщина. Странным было в ней поведение. С трудом выйдя из переполненного автобуса, она долго стояла, глядя по сторонам, а когда к остановке на противоположной стороне улицы подошел троллейбус – ринулась с большим риском через дорогу, но с середины её вернулась и, покурив, с брезгливой решительностью направилась во двор дома. У неё были белые волосы выше плеч, чуть вздёрнутый носик, въедливые глаза, очень выразительный рот и стройные ноги, обтянутые колготками. Поглядев на них, двое алкашей на скамеечке перестали жаловаться друг другу на своих жён и разом вздохнули, после чего один просипел, выплюнув окурок:

– Натягивает же кто-то такую!

– А каблучки-то какие тонкие! – прохрипел другой, и оба решили, что нужно выпить ещё.

На детской площадке десятка два сорванцов обоего пола нешуточно фехтовали палками, молотя друг друга по курткам. Визг разлетался на весь квартал. Блондинка остановилась, пытаясь определить, кто с кем бьётся – гвардейцы с мушкетёрами или витязи с рыцарями. Но выяснилось, что ситхи с джедаями. Это несколько разочаровало блондинку. Она продолжила путь к подъезду, нужному ей. Под узеньким козырьком курили две дамы, примерно равные ей по возрасту – тёмненькая и рыженькая. Когда обладательница роскошных ног робко обратилась к ним с просьбой назвать ей код, обе разом крикнули:

– Кочерыжка! Ты что, нас не узнаёшь?

– Узнаю, конечно, – пробормотала блондинка, вглядываясь и силясь узнать, но не узнавая. Обе курильщицы это поняли, и обеим стало смешно. От них пахло водкой.

– Пятнадцать лет мы тебя не видели! – завизжала тёмненькая, отщёлкивая окурок. Крепко обняв и расцеловав блондинку, она сказала ей своё имя. Рыженькая последовала её примеру. Тогда блондинка вправду узнала их, и ей также сделалось очень весело. Поинтересовавшись у подруг детства, как у них жизнь, она с радостным вниманием выслушала рассказ о мужьях, работе, соседях, детях. Про свои собственные дела не стала рассказывать, потому что и не спросили. Вместо того прозвучал вопрос:

– Так ты, значит, решила маму поздравить? Вспомнила?

– Ну, а как же! Всё-таки, юбилей! Пятьдесят пять лет. Она дома празднует?

– Разумеется, как обычно! Мы от неё спустились курить. Пошли!

И они втроём поднялись на пятый этаж. Каждый юбилей Алевтины Дмитриевны Капустиной, двадцать лет возглавлявшей лучшую школу района Кунцево, признавался сотнями самых разных людей едва ли не основным событием года. Это всё были её друзья, соседи, коллеги, ученики с их родителями, чиновники. Юбилярше дарили белые розы. Целая комната не могла вместить все букеты, однако стол, точнее сказать – столы, всегда накрывались только на пятьдесят человек. Все всё понимали – квартира ведь не резиновая! Использовать ресторан, даже самый скромный, было заслуженной учительнице России не по карману, о чём она всякий раз объявляла с гордостью, замечательно гармонировавшей с её высокой причёской.

Четыре длинных стола сдвигались попарно: два – в большой комнате, два – в прихожей, к счастью, очень просторной. Прихожая примыкала к комнате таким образом, что две группы гостей не чувствовали себя разделёнными, и могли общаться, как за одним столом. Алевтина Дмитриевна устраивалась обычно в прихожей, чтобы встречать опаздывающих гостей. Таковых, впрочем, было немного – любой охотнее опоздал бы на самолёт, нежели к директору знаменитой кунцевской школы. Когда блондинка вошла, оставив двух своих спутниц, которым вновь приспичило покурить, у лифта, в квартире под осторожный звон вилок и ножей о тарелки громыхал бас префекта западного административного округа. Он стоял с бокалом шампанского и, не глядя ни на кого, заканчивал тост. Алевтина Дмитриевна его внимательно слушала, негодуя на тех, у кого хватало бесстыдства продолжать есть в такую минуту.

– Нижайший вам, Алевтина Дмитриевна, поклон за то, как вы воспитали наших детей и внуков, – выжимал слёзы из её глаз префект, плавно дирижируя пенящимся бокалом, – мы можем с полной категоричностью заявить: багаж нравственных устоев и знаний, который вы заложили в них своим небывалым педагогическим мастерством и сердечной чуткостью, соответствует тем глобальным задачам, которые ставят перед российским народом время и президент! Президент, поднявший нашу страну с колен! Президент, заткнувший грязные глотки клеветников! Президент, заставивший спрятать зубы злобных агрессоров! Президент, побудивший нас с гордостью относиться к своей истории и смотреть вперёд даже и не с надеждой, а с убеждённостью в том, что место России в мире будет очень устойчивым, очень твёрдым и очень…

– Длинным, – не удержался кто-то, – ясное дело, имея ввиду стабильность и долгосрочность, что же ещё! Но пять-шесть смешков всё же раздалось, а в глазах виновницы торжества блеснула сквозь слёзы сталь, как на педсовете. Эти глаза сурово прошлись по лицам собравшихся, и те вновь сделались серьёзными.

– Вечным, я бы сказал, – вырулил префект из заносов пошлость в свою привычную колею, которая, разумеется, не имела с пошлостью абсолютно ничего общего. Его трудно было сбить с мысли и с колеи. Как раз благодаря этому он и был назначен префектом. И он продолжил, переходя уже непосредственно к личным качествам юбилярши. Эта сторона тоста, как показалось оратору, вызвала преогромный интерес публики, так как звон вилок и ножей о тарелочки разом смолк. Чиновник уж говорил в полной тишине. Как же изменилось его лицо, когда он, случайно соскользнув с облака, вдруг заметил, что все почему-то смотрят не на него, а на длинноногую тоненькую блондинку, застывшую на пороге! Эта блондинка глядела на директрису школы – да так, что многие дамы, сидевшие за столом, немедленно прослезились. Однако, у Алевтины Дмитриевны слёзы, наоборот, моментально высохли. Видимо, она очень хорошо знала эту блондинку. Видимо, её знало и большинство гостей, чем и объяснялась их неподвижность. Но всё же вряд ли кто-нибудь ожидал того, что произошло дальше. Когда оратор умолк, не закончив мысль, а блондинка открыла рот, чтобы заговорить, Алевтина Дмитриевна ударила кулаком по краю стола и властно сказала:

– Вон! Сию же минуту! Покинь мой дом и навеки забудь о том, что я существую! Выйди! Незамедлительно!

– Мамочка! – со слезами выкрикнула блондинка, – За что ты гонишь меня. Ведь мне от тебя ничего не нужно! Просто поздравить пришла! Смотри, вот подарок – айфон последней модификации!

И блондинка смело пошла вперёд, действительно вынимая из бокового кармана куртки айфон последней модели. Но неумолимая мать встала ей навстречу без всяких признаков потепления.

– Повторяю – вон, проститутка! – прогрохотала она, чувствуя в себе под пятью десятками взглядов сходство с Петром Великим, который пожертвовал своим сыном ради России, – провались в ад со своим подарком! Воровка! Шлюха!

Тут уж блондинка оторопела. Её глаза вдруг стали похожими на глаза Алевтины Дмитриевны.

– Что? В ад? – пискнула она, включая в айфоне функцию диктофона, – Родную дочь посылаешь в ад? А ну, повтори-ка, что ты сказала, мамочка!

– Ах ты, грязная наркоманка! – ещё сильнее взвинтила в себе высокую жертвенность директриса элитной школы, – я не бросаю слова на ветер! Не смей совать мне ворованное! Не смей!

С этими словами она дала дочери пощёчину, до крови задев нос, и, вырвав айфон из её руки, ринулась на лестничную площадку. Айфон при этом она держала в вытянутой руке, взяв его ногтями, как будто это была протухшая рыба. С рёвом размазав по лицу кровь, блондинка помчалась следом за директрисой, но, не смотря на своё проворство, спасти айфон она не успела. Тот уж летел в мусоропровод. С грохотом ударив крышкой последнего по трубе и свирепо плюнув в страшное лицо дочери, Алевтина Дмитриевна вернулась к своим гостям, которые были не столько удивлены, сколько перепуганы. Дверь она за собой захлопнула и на два замка заперла.

Две подруги детства, курившие возле лифта, стали оттаскивать Кочерыжку от этой двери, с которой та начала отдирать обивку.

– Да не бесись! – проорала тёмненькая, заламывая ей руку, – Она полицию вызовет, и тебя посадят за хулиганство! Буйством тут не поможешь, и оснований для него нету. Айфон твой можно достать!

Услышав четыре последних слова, ревущая Кочерыжка вмиг успокоилась и спросила, что они означают. Тёмненькая и рыженькая платочками хорошенько протёрли её лицо, потом дали закурить и растолковали, что где-то посередине между четвертым и пятым в трубе мусоропровода образовался засор.

– Айфон туда и упал, – заверила рыженькая. – Я слышала!

– Твою мать и что? – вновь распсиховалось отвергнутое дитя, – извлечь-то мне его как? Разве я пролезу в эту трубу?