– Есть, – беззвучно кивнула Даша.

– Вот видишь, есть! Все у них есть, а они не пользуются, – повернулся заведующий к Инессе, показав блеснувшие в улыбке золотые зубы. Теперь он хотел придать своему предложению статус шутки. Инесса вместе с ним составляла клан жителей СНГ, не имеющих московского медицинского полиса, – тот клан, который в данном случае можно было противопоставить Даше. – Все у них есть, понимаешь, а они не ценят… лечиться не хотят… психику свою запускают… Может, ты буйная сумасшедшая, на покупателей скоро будешь бросаться!

Инесса усердно кивала, хихикала, подделываясь к настроению начальника. Но Шота, уже вновь серьезный, подвел под разговором черту:

– Значит, девушка, сходишь завтра к доктору и мне справку принесешь – какой у тебя диагноз… А сейчас чтобы через секунду обе за прилавком стояли!

– Доигралась? – шепнула Инесса после того, как за Шотой захлопнулась дверь. – «Просто тоска напала!» Сказала бы, что у тебя проблемы по женской части, мужики от этого смягчаются. А то, подумаешь, тоска! Теперь вот неси справку, доказывай ему, что ты не верблюд – точнее, что ты не псих!

Обернувшись, Инесса увидела – ее наставлений никто не слушает. Даша смотрела перед собой широко раскрытыми глазами и словно давилась застрявшим в горле комком. По ее щекам обильно текли слезы.

Когда работаешь в школе, не можешь воспринимать время отвлеченным понятием. Для тебя несколько лет как будто ничего не меняют (только приближают к старости, но об этом лучше не думать), а вчерашние пятиклассники, глядишь, уже справляют свой выпускной бал. Взрослые девушки, взрослые молодые люди. Но это только цветочки, а еще удивительнее будет, когда они приведут в первый класс собственных детей. Такое на памяти Марины Кирилловны уже однажды произошло – нечто возможное только теоретически, и однако абсолютно реальное через интервал в десять—пятнадцать лет. Ибо время похоже на гигантское колесо обозрения: нижние кабинки медленно, но верно ползут в высоту, а уже достигшие пика потихоньку спускаются вниз. И одно связано с другим, одно уступает другому место.

Положим, это закон природы, но ведь есть еще и психология: если ты не работаешь в школе, можно не фокусировать сознания на том, что твоя кабинка давно уже на спуске… Нет, Марина Кирилловна не завидовала своим ученикам, она искренне желала им счастья. Но равнодушна к возрастным коллизиям не была, со щемящей грустью наблюдая вокруг себя постоянное обновление жизни.

Сегодня первый урок был в седьмом классе. Между двенадцатью и тринадцатью годами школьники переступают некую внутреннюю черту и качественно меняются – уже не дети, а молодняк. Поскольку это происходит не вполне синхронно, седьмой класс представляет собой интересное поле для наблюдения. Даже странно, что перед тобой одноклассники. Вот дружки-приятели Дима с Васей еще по эту сторону черты; их кругленькие, похожие на булочки лица отражают те же желания, что и в прошлом, и в позапрошлом году: досидеть до конца урока, подурачиться на перемене, купить мороженое. А за следующим столом сидят Денис с Алешей, не знающие, куда деть свои ставшие чересчур длинными ноги, выпирающие в проход. Вот у них в глазах уже затаенный блеск, говорящий о неотступных мыслях на одну тему: что человечество состоит из мужского пола и женского. А уж на девочек лучше не смотреть, слишком живо в памяти собственные тринадцать лет – далекое и, как ни странно, близкое время, именно из-за живости ощущений.

Марина Кирилловна старалась предупредить учеников о будущем: ведь они пребывали в неведении относительно того, что новое упоительное бытие пришло к ним не навсегда. Время, когда бежишь сломя голову и хохочешь, сам не зная чему, природа дает в кредит, с выплатой на будущее. Поэтому нельзя безоглядно тратить бьющие ключом силы, думая, что дальше может быть только лучше. Надо делать запасы, вот как зверюшки запасаются летом на зиму. После все пригодится: и полученная в молодости профессия, и своевременно созданная семья (сама Марина Кирилловна это упустила), и те остатки здоровья, которые удастся сохранить. Не успеешь оглянуться, как все на тебя посыплется: морщинки, сединки, усталости, разочарования. И ничего не поделаешь − пришло время оплачивать кредит…