– В экстренных случаях, – невесело усмехнулся Одинцов. – Вот сегодня она во вторую смену осталась – попросила Ромыча забрать.

Валера понимающе кивнул и прибавил ходу, благо улицы были уже почти свободны. Он не стал говорить Илье, что пока ждал его около прокуратуры, видел, как его бывшая под руку с каким-то солидным господином продефилировала в сторону модного ресторана, расположенного неподалеку.

Елизаров успел добраться до управления раньше оперов и, стоя на крыльце, за что-то отчитывал постового. Как только Илья подошел к входу, начальник переключился на него:

– Где тебя носит, Одинцов?! Сколько можно ждать?

Постовой облегченно вздохнул и бочком попятился в дежурку.

Илья попытался было объяснить шефу, что был вынужден по пути заскочить по неотложным делам, но тот неожиданно сменил гнев на милость и почти заискивающе, каким-то елейным голоском затянул:

– Илюша, ну неужели так трудно сделать то, что от тебя требуется, а?

– Мы делаем все возможное, Сан Саныч…

– Ну, дорогой мой человек, как ты не поймешь, что это тот самый случай, когда от тебя ждут невозможного?

– Ну что ж мне ему теперь патронов в карманы напихать или наркоты?!

Воровато озираясь, Елизаров перешел на полушепот:

– Конечно, я такого приказа отдать не могу, но мыслишь ты в правильном направлении…

– Но, товарищ полковник… Это не ко мне тогда, а вон… – Майор кивнул на Доску почета, где среди штабных – тыловых – кадровых и прочих уважаемых лиц, сияя лоснящимися щеками, красовался фотопортрет начальника отдела НОН[10] Васютина. На изображении тот так здорово смахивал на молодого Наполеона, что Илья усмехнулся и заметил:

– Будь это картина, надо было назвать ее «Бонапарт. Молодые годы».

– Все смеешься, Одинцов! Да сейчас время такое – никому доверять нельзя! Нет, яне в том смысле… Владимир Витольдович, несомненно, достойный сотрудник, но не забывай, откуда он к нам пришел! ФСКН[11] – это все-таки больше спецслужба, чем правоохранительный орган… Да и линия работы здесь скорее твоя – организованная преступность… Хотя ближе к реализации информации, разумеется, подключай Васютина: у него подразделение большое, а приданные силы тебе не помешают…

– Вы так уверены, что в отношении Новикова будет реализация по двести двадцать восьмой[12]?

– А почему бы и нет? Кстати, мой вечно больной Скородумов, дай бог ему здоровья, наконец-то на пенсию засобирался, – я думаю, ты слышал. Мне будет нужен новый зам, а на этом месте я хотел бы видеть надежного и преданного человека. Иди, работай, Одинцов, не подведи меня. Если что-нибудь потребуется – звони в любое время.

Мальцев дождался старого друга и вызвался подбросить до дома. Илья хотел было отказаться, но в последний момент передумал:

Поехали. По пути навестим кое-кого. У меня вроде как план созрел.

С моря повеяло по-настоящему весенней свежестью. Игорь поднял воротник пальто, поежился от холода и подошел к машине:

– Юрец, давай еще пять минут подождем! – сказал он сидящему за рулем видавшего виды, но все еще очень бодрого «прадика»[13] приятелю.

– А вон, смотри, уже нарисовались – не сотрешь!

– Ты из машины без нужды не выходи. Думаю, нормально все пройдет.

Юрец многозначительно кивнул, достал из-под сиденья обрез, положил его на колени и прикрыл газетой.

Игорь сделал пару шагов навстречу прибывшей «делегации»:

– Шалом, Гасан! Чего так скромно – всего на трех машинах?

Чтобы вытащить свою стадвадцатикилограммовую тушу с заднего сиденья «Рендж Ровера», большеносому усачу пришлось опереться на руку вовремя подоспевшего из флагманской машины сопровождения охранника. Он сделал вид, что не расслышал колкого приветствия и, расплывшись в широкой улыбке, на мгновение ослепил собеседника сиянием золотых зубов: