– Вот красава, а! Весь в деда! – Прохор потрепал Федьку по плечу. – А что с ментом делать будешь?

– Ну тут вариантов немного… – вмешался в разговор Скориков. – На Федьке мокруха, а Одинцов железный свидетель и, что хуже того, мусорской план дал осечку, и теперь Федька для них, как кость в горле…

– Ты погоди, не спеши, Скорик. Пусть мужчина свое мнение выскажет – его же тема изначально.

Шадров закурил и подошел к окну:

– Хорошо тут у вас. Центр, вид на сквер, все удобства. Если б я случайно Кубика не встретил – не в жисть не нашел бы эту малину…

– Это ты к чему, малой? – прищурился Беломорский.

– Это он к тому, что хату менять надо. Кубик слабоват на слово стал в последнее время – всегда под марафетом[47]. Мало ли кому еще растреплет… – опять не дал ответить Федору Игорь.

Шадров оглядел присутствующих, кивнул и продолжил:

– Я думаю, Одинцов не предаст огласке факт нашего, скажем так, взаимодействия. Как я понимаю, начальство он в курс не ставил. Если бы он официально действовал, что, у них штатного снайпера не нашлось бы? То, что я был вынужден «на глушняк» работать, – он поймет по характеру входного отверстия и косяка на меня давить не должен. Кто знал, что стрелок меня запалит? Иначе я сейчас был бы на его месте. Плохо, конечно, что так вышло. Если бы все пошло по плану, сейчас в утро сидел бы дрожащий от страха исполнитель с перевязанным ухом и давал бы показания на Гасана. Угрозы в моем лице Одинцов видеть не должен. Да и не из пугливых он. А еще: ты, Беломорский, только правильно пойми – мент этот, получается, тебе жизнь спас…

– Это в его интересах было! – не сдержался Игорь.

– В его, не в его – факт остается фактом, – подытожил Прохор. – А я долги свои отдаю. Но ты все равно, малой, встречайся с ним аккуратно. Мало ли что? А при встрече пробей по-тихому, что мы для него сделать можем. Тебе ведь он тоже подогнал нормально, а?

Юрец принес из кухни дымящийся ароматом пузатый чайник и поставил его на стол перед собравшимися:

– Вот. «Английский ужин» называется. Я еще чабреца щепоточку добавил.

– Спасибо, Юра! А что, к чаю-το есть что-нибудь? – поинтересовался Прохор.

– Зефир есть, халва арахисовая…

– Халва! – усмехнулся Беломорский. – У каждого русского человека в доме должны быть пряники!

– Так я это… Я мигом сейчас!

– Да ладно, не надо. Я к слову… Тащи халву.

Беломорский вылил чай в блюдечко и стал пить его вприкуску с сахаром, по-стариковски. Игорь сдобрил свою кружку коньяком, а Федор попросил кофе. Юрец поддержал его. Когда чайная церемония подошла к завершению, все, кроме Юрца, закурили.

– Я на кухню пойду, у вас тут дышать нечем! – возмутился единственный некурящий в честной компании.

– Не спеши, Юр! Сейчас расходимся уже, – остановил его Скориков. – Прохор, что с Гасаном?

– Ну, я думаю, теперь для решения вопроса по этому нехорошему человеку мнение сходняка не требуется. У общества вопросов не возникнет. Забиваем стрелку и предъявляем по-тихому…

– По-тихому не выйдет. У него охрана с дюжину басмачей, а сейчас его, наверное, вообще в бронированном ларце по городу носят.

– Должны же быть места, где он один остается?

– Придумаем что-нибудь. Сегодня среда ведь? Отлично! С часу до трех его можно захватить в медицинском центре. Он на процедуры какие-то туда ездит и охрану отпускает обычно, а если что не так – прямо там и исполним. Юрец, звони пацанам, чтобы в наше место на проспекте подтягивались по-быстрому.

– Я с вами поеду. Зачем нам пацаны? – спросил Беломорский.

Шадров переглянулся со Скориковым и тот, поняв, что у него есть какой-то план, кивком предложил ему высказаться.