Убегать у меня получалось легко. Ведь желания мои, сказанные в отчаянии, сильно и громко, по-прежнему исполнялись. Как-то раз я «окаменела» после очередной склоки, и, когда внутренний процесс несварения реальности дошёл до «действий вовне», написала просительный пост в соцсети. «Примите нас с дочкою в гости, мы хорошие».

И приняли. Почти сразу, почти даром (я в то время не зарабатывала так много, чтобы позволить себе снять квартиру), и мы с дочкой полгода жили у моей бывшей клиентки, уехавшей на заработки.

Но всплыла тема Сценария. И я снова упала в «никто не любит», по причине отсутствия рядом Близкого Взрослого. Нет, добровольно я не возвращаюсь в чужие дома; я вернулась недобровольно, когда тело устроило мне психосоматическую истерику с плевритом и разрушением лёгких. Когда я вернулась, тело успокоилось; ведь рядом снова присутствовали Разумные Взрослые Люди.

И снова продолжалось «жили-были»…

Думая о будущем, я боялась себе представить только одно: что я умру прежде, чем успею развестись, и что никогда не уеду из этого города. Временами я подсчитывала заработок, планируя, на сколько хватит запасов, если снимать квартиру и если не смогу работать из-за какого-нибудь нового плеврита. И трусила уйти.

А потом случился Взрыв. Взрыв фальши.

Приехала ко мне прекрасная Зоя из Ставрополья. Не просто так приехала, а как к Якубовичу на Поле Чудес – с подарками. Она прочитала мои книги, она хотела меня видеть и познакомиться, у неё был даже запрос на работу со мной, и мёд, и семена льна, и вышитые нам с дочкой в дар сарафаны, и коса (не в дар, а до пояса). Чудесная Зоя! Она ехала со своего Ставрополья ко мне двое суток.

Я встретила её на свекровиной даче. Свекровь была в то время в своей квартире, приезжать на дачу не планировала, так что два этажа её загородного дома, как я считала, были в моём распоряжении. И я была уверена, что предупредила её о гостье (хотя, может быть, она не услышала, ведь мы с ней давно говорили друг с другом сквозь зубы и отвернувшись).

Два дня я отдыхала в обществе Зои. Мы разговаривали с ней так, как разговаривают духовные, добрые и уважающие друг друга люди. Это был словно глоток свежего воздуха, словно сообщение мне от пространства: смотри, как бывает! Тебя, оказывается, можно любить, к тебе можно приехать и болтать с тобою о возвышенном, словно ты и в самом деле нормальный человек, и не просто даже человек… а известный человек, писатель, автор всяких методик и техник, ведущая семинаров. Словно ты – вот это всё, разом, словно ты личность, и зовут тебя Афина, а не Катя – нерадивая неряха, которой место у порога на коврике.

Тут приехала свекровь, и Зоя срочно уехала к себе на Ставрополье, почувствовав атмосферу начинающегося взрыва.

Затем супруг предъявил мне претензию, почему я посмела привести гостью, не спросив разрешения матери. И у меня случилось что-то вроде катарсиса наоборот. То Самое, наконец и совершенно полностью подкравшись из-за угла, обрушило на меня ведро с помоями, навсегда сказав мне, кто я тут и где моё место.

После взрыва была ледяная пустыня молчания и два месяца моей депрессии. Каждый день я ждала, не предложит ли тот, кого я считала близким, возобновить наши отношения; не скажет ли он, что мне почудилось, показалось; не скажет ли, что хотел бы жить со мною вместе потому, что я – это я.

А когда мои три грядки были обратно экспроприированы, перепаханы и засажены тем, что надлежит сажать на приличной даче, я перестала ждать и уехала. Я написала своему отцу что-то вроде «больше не могу, забери». И он приехал, забрал нас с дочерью и наши два чемодана – один мой и один с её игрушками.