Моррисон тихо вошел в гостиную снова и, наклонившись к уху сэра Олтона сказал: «В прихожей Вас ожидают. Это не терпит, сэр», – и Генри вскочил и вышел вперед испуганного Моррисона, который вслед ему продолжал: «в Вашем холле сейчас дерутся две разведки. Боюсь, нас ждет еще одна Столетняя война!».

Совершенно запутавшись, доктор Дойл посмотрел на сэра Талбота и, не найдя ответа на свои красноречивые и немые вопросы, все-таки негромко спросил, отложив вилку с ветчиной:

– Во что мы ввязались, мистер Талбот?

– В войну, мистер Дойл… В войну разведок, черт меня побери! – горячо и тихо после паузы ответил Талбот самому себе, глядя в свою тарелку.

– Не сочтите меня навязчивым, мой друг, но при чем здесь мистер Олтон?

Вошедший Генри, явно разгоряченный полученными новостями, бросив на стол две пухлые папки, ответил за своего друга:

– Не я, доктор, а графиня де Леви…

Доктор Дойл слушал молча, не перебивая беспокойный, но уже стройный рассказ Генри о том, что случилось за последние сутки на Итон-стрит, кто такая графиня де Леви и почему она оказалась в Англии. Отчеты, с которыми явились представители тайных канцелярий обеих держав, Англии и Франции, лежали на краю стола объемными папками, но не производили впечатления содержательных извещений: в холле оба задиры, быстро поспорив о величии их монархов и перейдя к рукоприкладству, отрицательно покачали головами. Будто бы и не сговариваясь, обе разведки не нашли ничего о местонахождении графини де Леви. Английская добавила, что определить местонахождение иностранной гражданки невозможно из-за территориальных особенностей поисков. Французская причиной назвала свою войну с Пруссией, внутренними политическими проблемами и запретом Национального собрания выдавать местонахождение членов семей и родственников слуг государства. Единственное, что не удавалось Генри делать постоянно – это думать холодно и отстраненно. Талбот умел только сокрушать противника, а им был нужен человек думающий и надежный, способный анализировать информацию и делать верные умозаключения, не отвлекаясь на отчаянные мировые войны.

Они пересели к камину. Доктор Дойл закурил. Взглядом окинув своих собеседников, он читал в их глазах надежду, места которой реальность не оставляла: найти похищенную дочь начальника Черной комнаты Тайной канцелярии Второй Империи, ведущей войну с самым могущественным государством Европы троим англичанам, один из которых ослепленный болью утраты жених, второй капитан кавалерийского полка, а третий – врач из провинции, не представлялось возможным ни при каких обстоятельствах. И в то же время, никто так, как доктор Дойл, не знал, что искреннее желание способно сотворить невозможное, конечно, если желание несет благо. Генри закончил свой рассказ, опустив глаза и глядя в огонь в камине:

– Я имею опыт розыска и возвращения людей с другого континента, джентльмены. Но это не было моим личным делом, поэтому сейчас для успеха мне нужны вы оба. Готовы ли Вы участвовать в истории, которую на этот раз сотворите сами?

Доктор помолчал, затягиваясь сигарой, и тихо ответил сэру Генри:

– Во-первых, должен сказать вам, что вы надеетесь на чудо. И существует одна миллионная доля вероятности того, что наши усилия приведут к успеху. Против всех остальных, провал в которых разрушит не только наши надежды, но и жизни. Мне хотелось бы, чтобы вы оба осознавали это и приняли как факт. Во-вторых, возможно, что ваша оценка моих способностей завышена и мне окажется не под силу решить этот ребус. В-третьих, нам придется обращаться за помощью к таким слоям общества, о которых вы и не догадывались, а я предпочел бы никогда не встречать повторно. Это – война до последнего патрона. Я, в отличие от вас двоих, осознаю, во что ввязываюсь. Что поделаешь? Я люблю сложные ребусы и довольно долго прожил для того, чтобы не бояться потерять оставшиеся мне дни. Я люблю головоломки и ради них готов жертвовать. А вы? Вы готовы на такое ради любимой женщины?