Теперь об Илюше. Он не стал последователем Ислама, но сильно пьет, вот уже четвертый месяц. Мне требуется много сил, чтобы быть рядом с ним. Приходится терпеть. Ему, бедному, очень тяжело, но я верю в него. Несмотря на всю гадость, что сейчас просто льется из него, я вижу в нем только Илюшу, того доброго и милого Илюшу, каким я знал его четыре, три и два года назад. Я буду с ним всегда, хотя иногда мне хочется закрыть дверь и не видеть его. Коля не выдержал и просит меня отгородить его от общения с Илюшей, он говорит, что он вводит его в искушение. У Николаши сейчас такая позиция, «вот я выбрался, смог, а он не может, потому что не хочет». Я не разделяю его взглядов, я тоже год не курил, а теперь по пачке в день. Все мы можем сорваться и нельзя, чтобы в этот момент никого не было рядом.

Что касается психологии. Я к ней отношусь спокойно, а не плохо. Для меня (лично) психология замыкается на интуиции и астрологической практике. Я уверен, что любой психолог должен знать астрологию в азах хотя бы. Поэтому не сердись на меня, но психология, как наука с трудом уживается во мне с Верой. Наука о душе – это слишком тонкая и опасная стезя. Хотя, я уважаю, твой профессиональный опыт и даже рекомендую твои знания в этой области своим друзьям.

Спасибо тебе за Св. Пантелеймона, спасибо за открыточку. Это мой мир детства.

Мне очень хочется тебе сделать что-то большое и приятное. Я благодарен тебе за все твое внимание, за те письма, которые я часто перечитываю, они мне часто помогают.

Меня очень растрогала и просто покорила фраза твоего последнего письма, самая последняя фраза …«а детям все прощают». Спасибо тебе. Прямо в сердце она вошла. Еще в школе, в сочинении (за которое получил двойку) я написал такую фразу: «Когда я стану взрослым, я буду твердо стоять на ногах и упираться ими в землю, но я люблю ходить по облакам, а они нежные, мягкие и слабые. Зачем мне там твердые ноги, которые продавят их и я упаду вниз. Моя земля начинается с облаков, а там нужно летать, а не иметь опоры, поэтому я не хочу быть взрослым». Я уже не помню точно, но примерно, это звучало так. Пиши мне, как будет время.

16

Здравствуйте дорогой и глубокоуважаемый

Игорь Аркадьевич!

По несколько раз перечитываю, то единственное письмо от тебя, которое получила, и будто опять чувствую, впитываю, ту атмосферу, в которой я находилась, общаясь с тобой, и без которой мне так тяжело сейчас жить. Да, это именно чувство, которое трудно определить, блаженной возвышенности что ли, какого-то утонченного ощущения счастья, короче, на язык это не переведешь. Как я рвусь душой вновь погрузиться в это, забывая обо всем пошлом, и в сущности незначительном, в чем постоянно приходится барахтаться, и что называется «суетой сует».

Как я завидую твоей жизни! Нет, я понимаю, что талант – это крест, но может быть, только ради несения этого креста, и стоит жить? Как бы я хотела жить также, но нет таланта, да и к несчастью, я – женщина, а у них все сложнее и запутаннее. По-моему, женщина, вообще не человек в полном смысле. Всю жизнь, я тягощусь этим и не могу быть свободной, потому что эта несвобода сидит внутри меня в виде страхов, предрассудков, стремления к безопасности и т. п. Как я хотела бы сейчас быть рядом с тобой, и хоть как-то защитить тебя от изматывающего дерганья, от ненужной нервотрепки. Я подумала, что и с временным помещением, хоть и очень маленьким, я бы могла тебе помочь. И все-таки, несмотря на сложности, ты не отступай от своей стези. Сложности будут, мне кажется всегда, пройдут одни, наступят другие. Но я так остро, как мне кажется, чувствую то, что должен чувствовать ты, когда тебе не дают, не удается делать то, что в данный момент, жизненно необходимо. Да, здесь, научишься терпению. Я молюсь за твое терпение, может быть это самое главное, что нам нужно в жизни.