— А что, если у Фрица есть вкусные зернышки для этого клювика. — Блондин двумя пальцами вынимает из-за резинки своих трусов маленький зип-пакетик с какими-то таблетками, но тут же грубо отодвигается от меня рукой Антона.

— Убери эту дрянь, — рычит он своему другу. — Узнаю, что суешь ей это дерьмо, килограмм в глотку утрамбую.

— Окей, Гром, не кипятись, — хохочет тот, кого называют Фриц, пряча колеса. — Развлекайтесь!

Оттолкнув его в сторону, Антон хватает меня за руку и тащит к уличному бару. Топчущиеся здесь девицы в бикини перешептываются, рассматривая меня с головы до ног и не упуская возможности потрясти бюстом перед Громовым.

— Привет, Антош, — особенно выделяется одна поклонница солярия, буквально прилипнув к нему.

Протянув мне холодную банку сладкой газировки, он заостряет все свое бесценное внимание на этой стелющейся перед ним швабре. Подушечкой большого пальца касается уголка своего рта, отчего подстилка лыбится еще шире, а я закатываю глаза. У Антоши слюнки потекли, радость-то какая!

С щелчком вскрываю зашипевшую банку, что слегка портит настроение этой сладкой парочке.

— Не звонишь, не пишешь, — быстро берет инициативу на себя эта пережаренная во всех смыслах курочка. Направляет силиконовые шары точно в его сторону и игриво трется ими о его торс.

Я делаю всего глоток, которым тут же захлебываюсь из-за ударившего в нос газа.

На лице Громова играют желваки. Бесит, бедолагу, что порчу ему такой интимный момент распять эту звезду прямо тут, на барной стойке.

Прокашлявшись, утираю рот тыльной стороной ладони, буркнув:

— Пардоньте.

— Найди укромный уголок, — говорит он расцветшей от соблазнительного предложения подружке и переключается на меня. — У тебя с рождением рефлекс глотания не прорезался? — фыркает зло.

— Я смотрю, моя глотка никак тебе покоя не дает, — огрызаюсь, с силой поставив банку на стойку и расплескав газировку. — Отстойное пойло для модной вечеринки. Впрочем, зачем вам, мажорам, утруждаться с хорошими напитками. Вам шлюшки за бесплатно клювики подставляют.

Он вдруг меняется в лице. Обнажает клыки в хищном оскале.

— Тебя задело, да, что я ее сейчас пялить буду?

— Чего? — кривлю я рот в брезгливой усмешке. — Пяль ты кого хочешь. Мне нет дела до твоих трусов.

Громов давит меня своим наступлением. Резко подхватывает за талию и как куклу усаживает на барную стойку. Прошелестев около моего уха откуда-то взявшейся фольгой, мажет по мне голодным взглядом и утробно шепчет:

— Только скажи, и Антоша исполнит любое твое грязное желание, Рина.

Да я лучше с жабой поцелуюсь, чем с этим подонком!

Выхватываю презерватив из его руки и засовываю ему в карман джинсов.

— Не трать на меня время. Я фригидная. Поспеши к своей течной кобылке. Она наверняка уже подмылась и приготовила рогатку.

Заломив уголок рта, он жжет меня опасным блеском в своих глазах и на тщательно натренированных рефлексах тормозит бредущего мимо Фрица.

— Пригляди за ней с часок. Особенно не спускай с нее глаз в туалете.

У меня от возмущения округляются глаза, у Фрица от удивления — рот. Но пользоваться здешними унитазами я не планирую, так что сразу беру себя в руки.

— Всего часок? — язвлю, спрыгивая со стойки. — Ну удачи! — Беру Фрица под локоть и тяну в дрыгающуюся толпу. — Потанцуем?

Умом понимаю, что веду себя слишком развязно. Буквально по-хамски. Провоцирую Антона не столько вспороть меня, сколько затащить в постель. Но ничего не могу с собой поделать. То ли музыка и атмосфера действует, то ли побочка от пережитых страхов, то ли необоснованная ревность. Каждой своей репликой, взглядом, движением вынуждаю Антона забить на ту потаскуху, но безуспешно. Он не идет следом, не останавливает меня. Когда я оборачиваюсь, Громова возле бара уже нет.