Лицо Фрица ползет во все стороны от ликующей улыбки. Но в глазах та же пустота, тот же наркотический угар. А ведь он может стать моим шансом. Если не сбежать, то хотя бы позвонить.

Я разворачиваюсь к нему попой, ловлю ритм и вызывающе трусь об это костлявое пьяное тело. Расслабиться не получается, какой бы дурманящей ни была музыка. В плотном кольце смазанных силуэтов я глазами ищу Громова. В оглушающем шуме жду его голос. Носом втягиваю смесь запахов, чтобы обнаружить в них хоть намек на его приближение. А руками только и успеваю, что отгребать от себя наглые лапы Фрица.

— Детка, ты огонь! — прокрикивает он мне на ухо.

Поморщившись, отпихиваю его. Напрячься для чего-то более оригинального его мозгу не под силу. Впрочем, сил у парня хватает лишь на падение с размахиванием руками.

Ахнув, закрываю рот ладонями, глядя, как Фриц плюхается в бассейн и теряется в пушистых облаках пены.

— Кто-нибудь, вытащите его! — верещит какая-то мулатка. — Он же обдолбанный! Захлебнется!

Пока купающиеся в бассейне парни вытягивают из воды бултыхающегося Фрица, я тихонько растворяюсь в толпе.

Бежать к воротам не вариант, хотя они так и манят, оставаясь распахнутыми. Меня заметят. Фриц доложит Громову, и тогда мне точно конец. Я должна быть в доме, хоть на каком-то виду, чтобы не вызывать подозрений. Получается, телефонный звонок — моя единственная возможность связаться с мамой, полицией или кем-то адекватным. Остается только найти телефон. И желательно не мобильный. Слишком палевно.

Стараясь вести себя как можно спокойнее и не выдавать сумасшедше бьющееся сердце, я вхожу в дом, по которому туда-сюда снуют парочки и одиночки, а в темных уголках и вовсе занимаются извращениями, в том числе групповыми. Не знаю, где тут развлекается Громов. Собственно, лучше и не знать.

— Боже, — шепчу, стыдливо отводя глаза и даже прикрывая их ладонью.

Бегло осматриваюсь на первом этаже, но ничего кроме трубки домофона не нахожу. Недолго думая, позволяю себе подняться на второй этаж. Тут пусто. Ни души. И темно. Коридор освещает только уличная иллюминация, пульсирующая в ночи.

Выглядываю в открытое окно и вижу валяющегося на шезлонге Фрица. Хорошо, что в окружении цыпочек в бикини он забыл про меня. А если Громов не погорячился с часом, то время у меня еще есть.

Я осторожно крадусь по коридору, отворяю двери и заглядываю в чужие спальни. От стационарного телефона нет даже тени. Может, я вообще зря хватаюсь за эту жалкую надежду? Мне не суждено спастись? Или следовало бежать?

За очередной дверью обнаруживаю ванную. Не зажигая света, подхожу к раковине, на автомате открываю кран и подставляю ладони под струю. Пока пропускаю, чтобы умыться холодной водой, цепляюсь взглядом за отражение в зеркале. На бортике ванны за моей спиной висит лиф купальника той девицы, с которой уединился Громов. Рядом на полу валяется фольга от презерватива.

Они тут были…

Он целовал ее, прижимал к себе, снимал с ее тела купальник. Не думая ни о своей Инессе, ни тем более обо мне.

Мерзость!

Перекрыв кран, стряхиваю воду с рук и бегу к лестнице. Не задержусь здесь больше ни на секунду. Хватит! Осточертело бояться и вздрагивать! Молиться и плакать! Теряться в догадках, что на уме у этого больного психа! Для него нет ничего святого — ни правил приличия, ни добропорядочности, ни уважения. Он монстр, от каких надо держаться подальше.

Чуть ли не кубарем слетев с лестницы, вылетаю в холл и на рефлексе замечаю телефонную трубку на этажерке.

— Да чтоб тебя!

Сразу не могла глаза разуть?!

Схватив ее, пячусь в кладовку под лестницей и дрожащими руками набираю номер полиции.