– Спасибо большое, – сказала Сафико, опустив мерцающие глаза в пол.

– Не за что.

Они продолжили молча стоять. Игорь смотрел на неё, а она в пол.

– Встретимся как-нибудь? – предложил он, не настаивая.

Она задумалась в нерешительности. Он знал, что не давало ей покоя. Она с самого первого дня избегала его из-за этого. Вопрос был в том, насколько она теперь ему доверяла. Он ведь и в самом деле был влюблён.

– Хорошо, – наконец выдохнула она.

Игорь почувствовал, как согревается сердце, так бывало, когда он был счастлив. По ладоням щекотно скользнуло завихрение, он сжал руки в кулаки – здесь было не место для огня.

– До встречи,– кивнул парень и поспешно вышел из помещений адептов Воды.

Полина слышала разговор, будто он состоялся над ухом – прежде не замечала за ванными театральной акустики. Двинула пальцами одной руки, сняла с себя одежду с помощью воды. Стало куда легче. Девушка глубоко выдохнула, успокаиваясь. Сафи не возвращалась, застыла где-то за неплотно закрытой чёрной дверью, приходила в себя после встречи. Игорь всякий раз на неё так действовал, вроде похмелья или удара по голове – всякий раз нельзя было просто так вернуться в жизнь, требовалось постоять, подышать, оправиться.

Нежданное прикосновение заставило дёрнуться.

Сафи?

Полина раскрыла глаза, подняв себя из воды на нестойких руках, осмотрелась. Никого.

Опять прикосновение, будто пальцами по выпирающей косточке позвонка.

Полина с нехорошим предчувствием обернулась туда, где за дверью стояла Сафико. Не закрытая чёрная дверь, между ней и ванной никого. А на плече явственно лежит рука.

Решил утопить? Пришлось бы держать её под водой около полутора часов, чтобы сделать это. Не похоже на несчастный случай.

Сердце дёргалось в груди, будто собиралось вырваться через горло и свалить куда подальше.

Невидимая рука скользнула с плеча на грудь, задержалась, и, спустившись по животу, осталась на бедре. Полина в недоумении смотрела туда, где она должна была быть. Она скорее была удивлена, чем рассержена. Чего он делает?!!

Вздрогнув, почувствовала вторую руку. Ладони были, по крайней мере, наполовину длиннее и в два раза шире её собственных. Хотя, что это на самом деле значило? Ведь за второй рукой последовала третья, четвертая, пятая и шестая. Они поглаживали и сжимали. Девушке было тяжело дышать. За спиной уже была не гладкая стенка ванны, а убедительная грудь и рельеф поджарого пресса. Она была в ловушке.

Дыхание с хрипом покидало губы. Звать на помощь нельзя, даже будь там Игорь – с этим ему не справиться…

Какой контраст… Только что перед глазами такой онемелый от таинства любви обмен искренностями, а тут – циничная издёвка над всем, что существо женского пола может о себе вообразить… насмешливая фикция мужского интереса шутника с извращённым чувством юмора.

Одна из многочисленных рук поднялась от живота по шее и сложила пальцы на подбородке, на большом вытянутом ожоге.

Глаза Полины расширились, и их занял разлившийся от ужаса зрачок. Он не был таким болваном, чтобы топить адепта Воды в ванной. Он пришёл не убивать за раскрытие его тайны, а мучить. Это так просто, никто не засомневается, что она сделала это с собой сама, её оправдания никого не переубедят.

Пальцы, подтверждая недобрую догадку, подцепили кожицу за край и потянули вниз. Девушка сжала зубы и зажмурилась.

Боли не было. Уродливая корка отстала без боя. Невидимая рука отбросила её в сторону, закрутив в воздухе, как сорвавшийся с ветки багровый осенний лист. Он упал на поверхность воды и медленно утонул.

Знал ли он, что не причинит ей боли? Просчитался, не дёрнув резче? Может быть, использовал свои способности, чтобы ей не было больно?