Полина удивлённо молчала. Бледные губы по-детски приоткрылись.

– Я не мог не поднять тему об обращении с тобой, иначе они вообще решат, что им всё позволено. Я высказался и по поводу чтения души, и насчёт того, что тебя бросили на улице.

Девчонка внимательно слушала.

– К моему сожалению, – проговорил Стахий, не поднимая глаз от пола, – ни то, ни другое не застало его врасплох… ну да ладно, на такое я не рассчитывал. Но ни то, ни другое не заставило его испытать неловкость. То, что в душу залез, он оправдал возможностью предупредить новые жертвы и найти Третьего, а второе – у меня есть ощущение, что тут я вообще сработал ему на руку. Тебя какая-то общественница там оставила?

– Да. Маг её отчитал, когда увидел, что она вывезла меня из дворца. И охранник говорил, что разрешения покидать дворец не было.

– Вот-вот, – мрачно кивнул Стахий, – сходится. Не любит он общественников, раздражают они его. Теперь он им сможет и от моего имени высказать… ещё чуть и прикроет их контору.

– Это будет плохо? – уточнила Полина.

– Да как сказать… – Стахий задумался. – Он ещё ничего не делал просто так, должна быть какая-то выгода, боюсь, я несколько устарел, чтобы её почувствовать… Он спрашивал о тебе.

Полина боязливо вздрогнула.

– Думаете… – она сглотнула, – он попытается снова заглянуть в мою память?

– Девочка! – воскликнул Стахий тоном так отличным от его прежней приглушённой и подавленной интонации. – Я не позволю тебя убить!

Июнь, 30

Полина гоняла по полу кувшин воды. Сам кувшин держал за стенку Захар, наблюдающий за юрким комом жидкости. По закону, который мало шансов нарушить даже у преступника, он должен был уменьшаться, соприкасаясь с полом, но убыль пока не улавливалась глазом.

– Ты не устала? – задал свой обычный, звучащий по-медицински вопрос Захар.

Девчонка небрежно качнула головой. Ком стал деформироваться, вот уже по полу скакало какое-то животное, всё больше проступало сходство с кошкой.

Захар напрягся. Загорелое лицо странно изменило цвет. Полина ничего этого не видела. Ей требовалось всё её внимание. Кошка уменьшилась. Но не по логичной причине, а наоборот – разродившись мышкой. Два подвижных объекта поскакали по полу, заигрывая друг с другом.

– Остановись! – хрипло прогудел над головой голос Захара.

Веки Полины приопустились, она качнулась и стала заваливаться вперёд…

Захар держал её под шею и обмахивал стопкой рисунков.

– Ты что, не слышала меня? – не скрывал раздражения старый врач.

– Не понимаю, как это случилось, – промямлила Полина занемевшим языком. – Но мы же не как маги…

Захар фыркнул и замахал сильнее. В голове прояснялось, тупая боль отхлынивала от лба и затылка, зрение возвращало краски.

– Ты жива благодаря своему искусству. Маги действительно утверждают, что никакой силы у нас нет, некоторые даже предполагают, что Стихии просто трогает наше нытьё… но ведь что-то в нас определяет, насколько успешен будет наш союз со Стихией? Вот у тебя оно было сосредоточено на вопросах выживания, а ты стала его оттягивать на внешнее… с ума сошла! – снова вспомнил своё раздражение Захар, продолжая невпопад своим словам обмахивать девчонку. – Контролировать два несинхронных объекта! Как вообще в голову пришло!.. Кружится теперь? Вот то-то же! Кружится!

По настоянию Захара Полина была уложена спать, и от невозможности заниматься чем-то ещё, занималась, чем было сказано.

Её разбудил тихий стук. Стучали не в дверь, а дверью. Кто-то закрыл её, не придерживая.

– Разбудил, – понял Стахий. Рядом с ним стоял тот старик, которого Полина видела в день приезда. Местное одеяние по-прежнему смотрелось на нём рабочей робой. – Это Корней, – представил Стахий. – Ты несёшь девочку, я – кресло, – распорядился Смотритель.