Он хотел было начать говорить, но увидев свободно двигающуюся под водой Полину, осёкся и хмыкнул.

Сафико тоже молча смотрела. Она должна была говорить, что делать, но всё происходило перед глазами без подсказки.

– Подойди-ка, – мягко позвал Стахий. Полина повиновалась. Она двигалась медленно, но это можно было списать на сопротивление помогающей воды.

– В своей Стихии? – вопросительно сказал Стахий. – Конечно, в своей. Адепты Воды в воде, как плод в утробе матери.

Сравнение показалось Полине не самым приятным, но она промолчала, заглядывая в насыщенные глаза высокого старика.

– Я не стал утомлять тебя разговорами вчера.

Стахий глянул на Сафико, и та понятливо вышла, не прощаясь взглядом с Полиной, как делала обычно. То ли ненадолго выходит, то ли доверяет старику безгранично. То ли и то и другое.

Старик подтянул стул, на котором висела махровая простыня с Полины, и сел на него, сцепляя длиннопалые руки перед собой в жесте задумчивости.

– Ты – адепт Воды, – начал Стахий, – очень восприимчивый, раз вместо того чтобы стоять одной ногой в гробу стоишь в воде. Восприимчивость в нашей сфере замена силе у магов. Кто лучше чувствует Стихию, тот лучше её направляет. Я – Смотритель Храма, а значит, старший из Смотрителей. Я принял решение быть твоим Смотрителем, а значит мне не всё равно, что с тобой. Был кто-то, кто привёл тебя в Стихию, но мне он пока не известен. Я ещё пытаюсь обнаружить, откуда ты, но пока мои поиски не дают результатов и мне не хочется давать ложную надежду, так что извини…

– Понимаю, – глухо откликнулась Полина.

– Ну занимайся, отдыхай, ешь, – распорядился Стахий, поднимаясь. – Завтра ещё поговорим.

Июнь, 26

Туалеты в башне были современные, незапланированные древними строителями. Миновали времена выгребных ям и отхожих мест во дворах, и было бы неплохо иметь туалет в каждой комнате, особенно для постояльцев, покрытых стягивающими щупами неуспевших побледнеть ожогов. Полина подозревала, что она такая единственная с заложения башенного фундамента. Туалеты были на опорных площадках, разделяющих каменные лестницы. Чтобы воспользоваться ими, приходилось всякий раз просить о помощи. Сначала неловко беспокоить Сафи, потом она приводила Андрея или Сергея – запаренного адепта Огня, похоже, серьёзно занятого своими делами. Он обладал невыдающейся внешностью, довольно бледной, будто вырос не в здешнем богатом на краски климате. Тёмно-русый, высокий, худощавый, без фанатизма загорелый, с несходящим с лица загнанным выражением. Любые заурядные вещи для Полины представляли трудность, а попадать в туалет на руках было ещё и стыдно. Полина не решалась звать по первой прихоти, терпела, а потом затруднялась сделать дело, зная, что за дверью стоит нетерпеливо дожидающийся мужчина-помощник и беспокоится за неё Сафико.

В стихии было проще.

Когда Сафико и Андрей доставили Полину в ванную для очередного занятия, обнаружилось, что комната занята. В дружинника полетели различные предметы, начиная от полотенец и заканчивая тапочками с тяжёлыми каблучками. Андрей никак не выразил, что возмущён, и наоборот удалился исполненный гордости и довольства.

По краям бассейна восседали одиннадцать девушек почти с одинаковыми пропорциями в коротких полотенцах вокруг самой ценной пропорциональной части. Как будто мимо проезжал грузовик с куклами Барби, подскочил на ухабе и вывалилось чуток.

Вода в резервуаре сегодня была пышущая жаром. Девушки спустили в неё ноги и сидели, нежились в пару, видимо, назначив себе косметические процедуры. В атмосфере кроме влажного пара вилось напряжение. Имеющие что-то общее одиннадцать товарок с оцениванием оглядывали Сафико, снова и снова, так что это уже давило на нервы Полины, но сама Сафико сохраняла непринуждённую улыбку на лице. Полина то и дело соскальзывала взглядом на бордовый педикюр доминирующей в поголовье Барби брюнетки, он казался особенно хищным…