Вопли над нашими головами, однако, не прекращались, а мне на колени сверху вдруг обрушилась Чикикука и заверещала так, что у меня уши заложило.

– Похоже, за камнями кто-то есть, – сообразил Рики. – И уж точно, расплющенный, раз молчит.

Я вздохнул и полез в воду, сразу очень глубокую в этом месте. Посмотреть, кто там расплющился без меня.

Проплыл немного и завернул за камень, на который указывала сверху Ната. Там я увидел большой, копошащийся и булькающий в темноте клубок, услышал пыхтение и нехорошие ругательства. Чикикука, примостившаяся на моей спине, зарылась носиком мне в волосы. Ей было страшно.

– Кохи! – крикнул я, придав дрожащему голосу неестественной бодрости. – На кого ругаешься?

– Вот, чёрт побрал бы Чудилу вашего! Не мог в другое место сигануть!

– Я нормально сиганул, – голос обиженного Петрика был полон возмущения. – Сиганул нормально, а тут сеть. Понастроили на обрывах! Понаставили сетей!

Петрик запутался в обрывке сети, зацепившемся за камни, а Кохи, который заявил, что прыгнул за ним, а вовсе не за мной, но всё из той же солидарности, пытался освободить моего дружка и запутался сам. Так они и барахтались возле большого обломка скалы. Кохи одной рукой держался за камень, а другой не позволял Чудиле пойти на дно. А по тоненькой кромке берега уже пробирались к нам горожане.

У меня не было с собой ножика, чтобы разрезать сеть, зато была Чикикука. Я стащил со спины перепуганную, дрожащую зверушку и сказал тихонько:

– Хочешь, чтобы Кохи утонул? Нет? Плыви и перекуси верёвки.

Разумное водоплавающее, услышав, что может лишиться Кохи, и некого будет весь день нежно обнюхивать, мигом забыло про испуг, метнулось к ребятам, нырнуло, и освободило их прежде, чем первые спасатели добрались до этого места.

Я опасался, что Кохи, слабый ещё после общения с папочкой и его торшером, повредил себе что-нибудь, и лично доставил его на берег. Но ничего. В смысле здоровья никто сильно не пострадал, только у Петрика обнаружился неглубокий длинный порез на ноге. Всякие там синяки, царапины и шишки не в счёт. Нас четверых проводили на открытое пространство, набежали члены нашей компании, Ната, доктора из танцующей влюблённой публики, полиция, и мы тут же дали показания, назвавшись чужими именами. Мы смело ими назывались, потому что имели с собой документы, выданные нам лично королём. Думаю, подделка документов главой государства не является уголовным преступлением.

Со мной всё понятно. Я увидел, что под ногами Терезки, всё время старающейся держаться на свободном пространстве и увлекающей туда кавалеров, разрушается танцплощадка. То есть, камень прямо на моих глазах пошёл трещинами, и на этих трещинах, у самой ограды, стояла только Терезка. Потому что песня закончилась, и Воки отошёл от неё, уступая Хроту. Край площадки поехал вниз, наклоняясь к воде – и тут я прыгнул и оттолкнул Терезку. Хрот неминуемо тоже полетел бы вниз, успей он шагнуть вперёд. Он засмотрелся на лицо красавицы жены, и не видел, что творится под её ногами, и медлил подойти ближе, желая полюбоваться. Дело одной секунды. Я прыгнул, а Хрот обернулся на крики, взвившиеся правее. Я-то думал, что кричать стали, когда я полетел вниз, но на миг раньше площадка обвалилась под ногами Петрика и его невесты. Как я, он успел оттолкнуть Мадинку, и её оттащили от края. Даже нет. Успели схватить и вытащить, когда она скользила по разрушающемуся склону и цеплялась за всё, что придётся. Кожа на коленях и ладошках нашей Корочки была здорово содрана, всё тело – в царапинах, и одна туфелька потерялась. Кохи, который отошёл к ограде полюбоваться на звёзды, упал бы тоже, но сориентировался очень быстро и прыгнул сам – спасать Чудилку. Оттолкнулся от края крошащейся под ногами поверхности – и оттого не разбился о камень (я всё равно этого боялся, несмотря на защитные заклинания), а аккуратно вошёл в воду и сумел его вытащить. Сам бы Чудилка не выплыл. Запутаться в сети – это очень серьёзно. Больше никто не пострадал. Разрушение сразу прекратилось.