Можно лишь представить себе, каким во младенчестве мы видим из коляски небо над собой. Предусмотрительные мамаши обычно полностью всё закрывают, чтобы, не дай бог, не вышло чего недоброго. Во-о-он, к примеру, там, на пятом этаже стоят и курят – целая компания. А если вдруг они решат закончить перекур в тот самый момент, когда коляска будет аккурат под самым балконом? Хм, горящие окурки посыплются вниз, и, кто знает, не попадёт ли один из них прямо на Витю, такого маленького и наивного, что он даже и рот не успеет закрыть! Как-а-к… все «это» будет здесь, прямо на нём! Бедный мой мальчик! Чем потом объяснить и как успокоить, если вдруг «это», упавшее сверху, потревожит его сон.

Между тем Витя, вероятно, тогда уже крепко-крепко спал, тихо посапывая под навесом своей прогулочной коляски, и ему снился «взрослый» сон. Раннее утро: солнце светит так ярко, что сразу понятно – пришёл праздник. Витя, большой и крепкий, как отец, достаёт из шкафа офицерский китель и брюки-галифе. Те самые, что отец как-то примерял перед военным парадом прямо у его детской кроватки.

Улыбавшийся во весь рот и скакавший на своей кроватке от восторга Витя тогда громко и одобрительно мычал – м-ба-да-па, м-ба-да-па… что означало примерно следующее: «О-ох, хорош ты! Ещё бы, в таких шикарных ползунках! Только вот, понимаешь, слюнявчика-то не хватает! – закапаешь всё, когда кормить тебя начнут. Ну, где ты будешь… сначала парад или что там у вас ещё, а потом-то обед и тихий час, так ведь? А без слюнявчика зальёшь все ползунки морковным супом, потом и не отмоешь. Так мама всегда говорит, а уж она-то знает!»

Так вот, теперь сам Витя, как взрослый, достаёт все обмундирование, а сверху кладёт большой-пребольшой слюнявчик. Он же взрослый, значит, размер должен быть подходящий, как у отца, а может, даже больше!

«Когда вырасту, – снилось Вите, – стану огромным, выше всех, и буду носить отца и маму на руках. Ну… правда, не всегда же им меня таскать. Коляску куплю – на двоих, чтобы мама с папой всегда вместе были. Не так, как теперь – отца нет и нет, а мама ждёт. Наконец, приедет он ненадолго, побросает меня к потолку и… опять жди его! А так, в одной коляске, отец всегда будет с нами. А того дядю, что приносит ему разные письма, от которых у мамы краснеют глаза, посажу на горшок в углу. Там он и посидит со своими письмами, пока мы будем гулять. Когда вернёмся, пусть уйдёт и унесёт их с собой».

Воображение разыгралось. Вот, Витя приходит на военный парад, где много-много похожих на отца людей в кителях и галифе, а на шее у каждого повязан… гм, слюнявчик. У кого самый большой – тот важней остальных и смотрит свысока, мол, видите, как надо: дорастёте до меня и у вас будет такой. А пока, каждый знай своё место!

Витя чувствует себя маленьким, потому что у него на шее едва заметный слюнявчик – куда ему до генерала, того с самым большим! Однако хочется тянуться к нему и становиться все больше и больше. Тогда он потихоньку стягивает маленький слюнявчик со своей шеи, прячет его за спину и… тут понимает, что надо кушать аккуратно и не капать на себя морковным соком, тогда слюнявчик вообще будет не нужен. А тот, у которого он самый большой, выходит, кушает совсем неаккуратно и капает на себя больше всего, потому и слюнявчик у него самый большой.

Во-о-т в чём дело! – догадался наконец Витя и успокоился. Он решил, – чем тянуться за большим слюнявчиком, лучше научиться аккуратно и чисто есть. Так, чтобы не проливать ничего на себя и не крошить вокруг. Тогда, понял он, не нужно будет одевать большой слюнявчик и гордиться будет нечем. «Как хорошо, – тут же пришло на его детский ум, – что можно учиться и расти, а не искать вокруг, у кого что меньше, и не глядеть на них свысока». – Гм… совсем не по-детски подумалось нашему герою!