− Бывает так, что люди любят не за что. И все прощают друг другу. Человек не совершенен, но очень старается выправить душу. Ищет нужные ракурсы своего ядра, чтобы другому было хорошо рядом с ним. Понимаешь, о чем я?

Таня с улыбкой кивнула ему. Пожалуй, ради этого стоит снимать фильмы. Она повернулась, чтобы спросить, почему его так волнует эта тема.

− Вот ты где!

Шаги рассекали бетонный пол, проносясь вибрациями по телу Тани. Все мысли взметнулись вверх, и она уже была готова рассмеяться на вопросительное лицо подруги.

− Садись с нами, − сказал за нее Рома.

− Да, мы тут рассуждаем о любви. Кстати, это Даша.

− Оу, ну с таким парнем убежать в темноту не стыдно, − кокетливо закрутила она локон на палец.

Вопреки Таниным ожиданиям, Рома не засмущался, а лишь шутливо пожал плечами. Мол, ну да, вот я какой.

За дверью послышались голоса выходивших студентов. Наверное, праздник уже закончился.

− Что будете делать сегодня? – спросил Рома, поочередно смотря на подруг.

Даша пожала плечами.

− Даже не знаю. У нас с Таней не было планов.

− Тогда можете присоединиться к нам. Мой друг снял небольшую яхту на набережной Мойки, будет весело. Он – фанат настолок, так что скучно вам точно не будет.

Через пару часов они уже плыли по волнам под зарубежные песни 90−х. Рядом с ними была компания ребят и закуски с шампанским. Ветер с силой бил им в лицо, пока они танцевали на борту яхты.

Таня то и дело, смеясь, поправляла волосы. Скоро на горизонте показался закат, и она все чаще отходила ото всех, чтобы насладиться им.

Его все знали. Он шел мимо людей, проходил вглубь зала. На нем часто останавливали взгляд, но тут же отводили, когда он смотрел на них.

Напряжение росло. Люди взволнованно переглядывались друг с другом. Но когда Кирилл приближался к ним, они вежливо пожимали ему руку, выдавливая из себя любезные улыбки.

Он слышал их разговоры. Они, как и всегда, были на одни и те же темы. Мужчины в парадных смокингах говорили о росте цен на нефть, об оптимальных вариантах для инвестиций. Женщины в блестящих платьях внимательно слушали об успехах чужих детей, заговаривая о своих каждый раз, когда могли похвалиться ими. Все сводилось к рассуждениям об американском образовании и работе в силиконовой долине.

Усмехнувшись, Кирилл наконец дошел до стойки с подносами. Взял бокал шампанского и принялся наполнять тарелку едой. Он не сразу заметил, как к нему подбежала мама. Ее взгляд быстро прошелся по его взъерошенной челке, подведенным глазам и косухе.

− Что ты делаешь? Ты же знаешь, фуршет начнется позже.

− Извини, ничего не ел − репетиция, − сказал он так громко, что она стыдливо обернулась на окружающих.

− Пожалуйста, не порть вечер. И почему ты в таком виде? − шикнула мать.

На ее гладком лице появились едва заметные складки. Кожа на подбородке и шее натянулась до предела. Она собиралась что-то сказать, но в высоких дверях показалась фигура отца. Аплодисменты волной прошли по залу.

Кирилл ждал, когда он заметит его. Когда закончит обводить коллег гордым взглядом и двинется к жене. Когда в холоде синих глаз мелькнут хоть какие-то чувства.

Его шаги зазвучали по мраморному полу, и все замерли. В приглушенном свете хрустальных люстр отец не сразу увидел сына.

Кожаная куртка с бесчисленными заклепками, ремнями, надписями неистово блестела среди гостей в лощеных смокингах. Но даже она не выделялась так сильно, как едва заметная усмешка на губах. Как вид волчьих глаз из-за спавших на лоб прядей челки. Он смотрел на отца, вальяжно заложив в карманы пальцы.

Кирилл увидел то, что хотел. На неподвижном лице отразилась ярость. Всего на мгновение, а потом его взгляд вновь стал излучать отстраненность.