Из концертного зала уже доносилась торжественная музыка. Когда кто-то выходил из него, то из-за приоткрытой двери виднелись широкие ступеньки, ведущие вниз к сцене.

Когда ребят пригласили в зал, они тут же выстроились у дверей. Медленно, не спеша, куратор по парам пропускал их.

Вскоре очередь дошла до Тани и Даши. Взявшись за руки, они пошли по ступеням. Казалось, перед ними был огромный кинотеатр.

Расположившись в одном из дальних рядов, Таня любовалась синим светом от люстры, дождем свисающей с потолка, подсветкой ступенек такого же цвета. Ее то и дело скрывали ноги студентов. Ребята в одежде всех десятилетий прошлого века, всех фантазийных миров, спускались по ним, освещая зал улыбками ничуть не меньше, чем ряд прожекторов вдоль сцены.

Телекамеры с краю выводили на огромный экран происходящее на ней. Через пару минут на нем показались двое мужчин и седовласая женщина.

Музыка тут же притихла, в зале погасили свет. Лишь свечение ступеней выделялось в темноте. На мгновение Таня растворилась в ней. В речах ректора и выступлениях, последовавших за ними.

Она не отводила от сцены взгляда. Поэтому слегка вздрогнула от неожиданности, когда кто-то толкнул ее сзади. Обернувшись, Таня увидела парня с темными вьющимися волосами. Он протянул ей руку.

− Роман.

− Таня, − ответила она шепотом.

Кивнув, парень поправил на переносице очки. Они придавали его виду той самой интеллигентности, что овевает большинство мужчин в старых французских фильмах.

− На кого учишься? – спросил он.

− На дизайнера.

− М-м-м, отлично, а я − режиссер. Знаешь что, давай выйдем отсюда? Ничего интересного ты не пропустишь, тут часто всякий движ, так что…

− Идем, − тут же сказала она.

Подобные ситуации Таня воспринимала как знаки судьбы и часто просто не могла противиться им.

− Ты куда? – шикнула на нее Даша.

Только сейчас она оторвала взгляд от сцены. Номер актеров-первогодок приковал к себе весь зал, но Таня уже была готова покинуть его.

− К новым открытиям.

− Все открытия тут!

− Как знать…

Она поднялась с места и двинулась вслед за Ромой. Он оказался ненамного выше нее. Движение его плеч, походка отдавали изяществом на самой грани с женственностью.

На выходе Рома подождал свою спутницу. Придержав перед ней дверь, он осторожно закрыл ее.

Таня хотела спуститься по лестнице, но после его кивка в сторону двинулась по коридору вслед за новым знакомым.

Они ни слова не говорили друг другу. Дошли до лифта и так же молча стали ждать его подъема по шахте.

Странно, но никакой неловкости рядом с ним Таня не чувствовала. Зайдя в кабину, она заворожено наблюдала за тем, как лучи приглушенного света проходят по его скулам, носу с горбинкой, распадаются медью на кудрявых волосах, делая его похожим на Аполлона. Как он смотрит перед собой, ничего не объясняя ей своим взглядом.

Тане в миг захотелось его нарисовать. Такая фактура – далекая от современных эталонов, но несущая в себе идеалы красоты, установленные кем-то свыше – слабость каждого художника. Она хотела сделать ему комплимент, но не успела. Двери резко распахнулись, и перед ними вновь оказался первый этаж корпуса. Такой безликий и простой, надежно охраняющий собой магию искусства.

Пройдя ряд дверей, они оказались в темной комнате. Таня вопросительно взглянула на Рому.

− Это павильон. Ты не против, если я поснимаю тебя? − спросил Рома, кинув свой черный пиджак к стулу.

Она кивнула и прошла вслед за ним. Мимо ряда перегородок, за каждой из которых скрывалось пространство для съемок. Все они пустовали. Таня и Рома были одни в павильоне.

Это слово оказалось не менее вдохновляющим, чем само место. Тьма, что размывала стены, мирилась с протяженным светом съемочного оборудования.