— Ник, теперь ты мне веришь? Ты найдешь её?

Пожимаю плечами. Пока очевидно лишь одно — смерть короля стоит расследовать. Дело не так просто, как казалось королевской охране. Зеленые ногти у трехлетнего покойника — явный признак отравления.

— Думаешь, это она?

— Яд — оружие женщины, — усмехается принц.

— Я займусь, — решаю я.

Он кивает:

— Это я и хотел услышать. И еще.

— Да?

— Пока тебя не было, перечитал бумаги. Да, пошарил в шкафу, извини, было скучно. Я нашел еще кое-что. Смотри.

Пришлось унять раздражение. Не люблю, когда роются в моих документах. Пусть у него и есть на это полное право.

Принц берет со стола кипу листочков, вынимает из нее небрежный рисунок. По протоколу после смерти короля охрана обязана зафиксировать до мельчайших деталей. Но смерть была признана ненасильственной, потому толстые папки осели в нашем архиве без особого внимания.

Читаю «Повреждения обстановки, лист № 9». Вижу зарисовку от художника — подоконник королевской спальни с узнаваемым резным краем. Ниже подпись автора и приписка «Свежий след оборотня, ранен, найдены следы крови».

— Рысь, — Ланс трясет перед моим лицом, — в ночь смерти в спальне отца был оборотень из семьи рысей!

— Надо найти эту рысь…

— И вампира, который был секретарем отца. Он исчез сразу после похорон.

— И как предыдущий начальник охраны не заметил, что пропало доверенное лицо умершего короля? — задумчиво спросил я.

— Понятия не имею, — огрызнулся Ланс, — я был занят утешением матери.

— Как жаль, что мой предшественник тоже умер. И как удобно… Но кому?

Ланс многозначительно посмотрел на ящик стола, скрывающий зеленый шелковый платок.

На груди Ланса завибрировала золотая монетка. Мать призывает на очередной прием. Принц поморщился, тронул артефакт рукой. Тот успокоился, но ненадолго. Ланс скорчил недовольное лицо, но все же направился к двери.

— Травница, оборотень и вампир, — сказал он напоследок, — найди их, а я распоряжусь, чтобы подготовили пыточную и эшафот. Они ответят за отца. Каждый. Каждая. Они пожалеют.

Стягиваю с ноги сапог, размахиваюсь и со всей силы запускаю им в его высочество. Белобрысый ловко уворачивается и выскальзывает за дверь до того, как я обзавожусь вторым метательным предметом.

Перед ежевечерним рейдом по злачным закоулками и городским трущобам собрался отдохнуть. Хотя бы пару часов. Успел только стянуть второй сапог, как на пороге моего кабинета возник шкафоподобный парень с простым деревенским лицом и россыпью веснушек. В одной руке он сжимал красный колпак королевского палача, со второй свисал моток толстых цепей.

— Ник, примешь работу? — он виновато шмыгнул носом.

— Дор, какую еще работу? — устало спросил я, откидываясь в любимом кресле, из которого я не планировал вылезать до полуночного колокольного звона.

— Ланс, то есть… его высочество… просили подготовить камеры. Я все сделал. Номера, кхе-кхе, подобрал, инструмент подходящий нашел, в камерах разместил, жду постояльцев, так сказать.

— Каких постояльцев? — не понял я.

— Ну как же, — Дор неловко переступил с ноги на ногу, — Ланс говорил, ждем оборотня, вампира и… женщину.

— Дор, иди ты…

— Куда?

— В номера!

Королевский палач от сапога увернуться не успел, но намек понял. Посмотрел, как я замахиваюсь второй раз, и неуклюже попятился к двери.

— Ник, у меня приказ.

Я с сожалением опустил так и не брошенный сапог. Второй раз за вечер.

Дор радостно замер на пороге. Этот великан ведь не отстанет.

— Да иду я, иду. Сапог подай. Не на стол же!

Дор стушевался, смахнул обувь со стола. Ценные бумаги зашелестели по полу. Удивительно, каким неуклюжим может быть палач вне стен пыточной.