— Нет, — качаю головой, — в найденном тобой блокноте сказано, что его величество посещал дом травницы за год до смерти. А девушка появилась только сегодня.

— Уверен? — глаза Ланса горят нехорошим огоньком.

— Абсолютно, — мой голос предельно спокоен, но внутри все обрывается.

Принц взял лучшие черты своего отца и матери. От первого ему достались справедливость и ум, от последней — красота и иррациональная преданность семье. Королева на все готова ради сына и мужа. И Ланса воспитала таким же. Иногда я искренне рад, что меня он считает частью семьи.

— Жаль, — Ланс выдерживает мгновение и вяло опускается на стул, — я был уверен, что убийца там.

Почему? Смотрю на него с немым вопросом. Он прекрасно понимает меня без слов, по глазам. Вздыхает.

— Я вскрыл склеп, — признается он.

— Что ты сделал?! Ты с ума сошел?!

— Тихо ты, не ори, — морщится принц, — с тех пор, как нашел записную книжку его секретаря, не нахожу себе места.

Это правда. Книжечка нашлась случайно — королева затеяла переделку королевского кабинета. После ремонта туда должен был въехать Ланс.

«Чтобы привыкал к будущей роли» — объяснила она. После смерти мужа королева-мать крепко взяла власть в свои руки, позволив сыну спокойно взрослеть и учиться. Но через год ему будет двадцать пять — время принять корону и занять свое место.

Ремонт в своем кабинете Ланс матери делать не позволил. Сам все спланировал, выбрал цвета, архитектора и рабочих, которые о ремонте отчитывались лично ему, а не королеве. И когда под подозрительно хлипкой половицей нашли шкатулочку с книжицей, отнесли ее заказчику. Ланс быстро понял, что в руки к нему попала записная книжка его отца. А в ней — все его встречи и занятия в последний год жизни. И в последнее время он сам не свой — читает и перечитывает. Все ищет что-то. Но что -- сам не знает.

— Ты свихнулся, — резюмирую я, — ну сходил твой отец в дом городской травницы за год до смерти. Что такого?

— Пять раз! Он был у нее пять раз в последний год, Ник! — психует наследник, — Каждый шаг отца записывали в десять протоколов, а этих посещений в официальной хронике нет!

— У него были свои секреты, — вяло отвечаю я, — он же король.

— Вот именно. Какой это может быть секрет?

— Ну, может, это была его любовница?

— Бред, — возмущается Ланс, — отец обожал маму.

— Ну а что тогда?

— Она отравила его. Приворожила, а потом отравила. Я уверен, это она.

— Да с чего ты взял?

Ланс лезет во внутренний карман расшитой золотом куртки. Осторожно кладет на мой стол небольшую вещицу, завернутую в бумагу. Достаю из карандашницы длинную шпильку-отмычку. С серьезным видом тыкаю в сверток.

— Не паясничай, — хмурится Ланс, — ты знаешь, я не стал бы таскать опасные предметы в кармане.

Что ж, издевательство над принцем не удалось. Разворачиваю сверток. Моих пальцев касается нежный шелк носового платка.

— Зеленый, — говорю я, — без вышивки.

Подношу к лицу. Чувствую легкий пряный аромат. Нежный, теплый, едва ощутимый.

— Вот именно! Платок травницы, — наседает на меня принц.

— И что?

— А то! Этот платок я нашел в могиле отца. Он хранил его в потайном кармане, у самого сердца! Платок травницы. А еще… его ногти позеленели.

Это уже плохо.

— Яд. Но маг и королевская травница осматривали тело. Они сказали, король умер от разрыва сердца.

— Они ошиблись, — горько бросает Ланс и тянется за платком.

Быстро открываю ящик стола и смахиваю платок внутрь.

— Ты идиот, — захлопываю ящик, едва не прихватив пальцы его высочества.

— Верни платок!

— Ты идиот вдвойне, — отталкиваю принца от стола, — если уверен, что короля отравили неизвестным ядом, платок может быть отравлен. Убери руки и больше не таскай с собой подозрительные вещи. Сразу неси ко мне.