Прежде чем перейти к терминологии, хотелось бы обратить внимание на год издания (1996) и предложить вспомнить ситуацию в стране. При полнейшей разрухе и полнейшей деградации государственности госпожа Салимова предлагает непрерывное образование, говорит о приоритетности высокообразованного населения того или иного государства. Факт налицо. Наша страна является одной из самых образованных стран в мире и имеет конкретный результат «развития». Именно этот результат опровергает «неоспоримый факт» преимущества развития от уровня образованности. Наша высшая школа до сих пор является одним из мировых лидеров, наша средняя школа ничем не уступает западной идентичной школе, но результат-то отрицательный?

Чтобы разобраться с данным «несоответствием», обратимся к терминологии. Может ли быть иное, кроме «поступательного исторического развития»? Нет. Попробуем конкретизировать термин «история». История – это хронологическая статистика с субъективными комментариями, где субъективизм комментариев зависит от целей, преследуемых комментатором. В данном случае комментатор считает, что человечество, следуя неукоснительно преемственной педагогической идее, имеет поступательную хронологию развития.

Для того, чтобы сверить свой вывод о термине «история», обратимся к высказыванию Чеслава Моджарека. Он говорит в своей работе «Роль истории педагогики в овладении педагогической теорией»: «История – это систематический письменный отчет в виде хронологической записи событий, которая объясняет возникновение, причины и результаты этих событий. В этом смысле, это – отрасль знаний, которая не только записывает, но и объясняет исторические факты и как таковая оценивает характер и значение этих фактов прошлого и настоящего».

О субъективности комментариев можно привести высказывание Марка Депана (стр. 29): «В любом случае весьма проблематично использовать историю для того, чтобы подкреплять или обосновывать ту или иную теорию. Нередко это приводит к выборочному чтению истории и поэтому нарушает ее плавное течение». Другими словами, влечет к субъективному подходу при анализе.

По этому поводу можно прибегнуть к высказыванию Мари-Мадлен Компере (стр. 142): «Поскольку историю педагогики преподают будущим учителям, а будущие учителя будут работать в государственных школах и университетах, они будут способствовать сохранению данного политического режима. Понятно, что и история педагогики будет преподаваться именно в этом ключе: показывая динамизм данного строя, оправдывать справедливость школьных законов. Следует при этом отметить, что в капиталистических странах параллельно с официальной историей развивалась и альтернативная. И хотя альтернативная история педагогики стремилась быть независимой – таковой она не становилась. И в итоге выполняла ту же роль, что и официальная, только в угоду иным социальным слоям. Так, например, приверженцы католицизма свою историю педагогики писали в свете приверженности католическим реформам в сфере образования, они утверждали, что их главное внимание было сосредоточено на методах обучения, что они стремились сохранить свою независимость безотносительно к изменениям политического режима».

А Ричард Олдридж (стр. 153) говорит: «На самом же деле сегодня широко обсуждается тот факт, что одной истории как таковой не существует, что следует признать существование многих историй. Каждый из нас независимо от того, принадлежит ли он к меньшинству профессиональных историков или к огромному большинству не историков, создает свою собственную историю, выстраивая события прошлого таким образом, чтобы они приобрели смысл для каждого из нас».