– Оружие? – прошептала она. – Я… не умею.

– Научу, – пообещал Арк. – Но сначала… ты должна решить. Здесь и сейчас. Остаться жертвой… или стать глюком. Стать вирусом.

Он видел, как внутри нее идет борьба. Страх против зарождающейся ярости. Программа Нормы («Прими. Забудь. Будь удобной») против дикого, первобытного «НЕТ!». Минута тянулась вечность. Неоновый свет из-за бусин мигал, отбрасывая на ее лицо бегущие тени. Глюк.

Лера медленно, как сквозь сопротивление невидимой стены, подняла руку. Ее пальцы дрожали. Она не взяла его ладонь. Она сжала свою руку в кулак. Костяшки побелели.

– Вирус, – выдохнула она. Слово прозвучало хрипло, но твердо. Как клятва.

Арк улыбнулся. Не победно. С облегчением.

– Добро пожаловать в сопротивление. Теперь слушай внимательно. Первый урок: Норма – это интерфейс. Удобный, предсказуемый. Он прячет хаос внутри. Твоя задача – найти триггеры. Кнопки, которые Синедрион в тебе установил. То, что автоматически включает программу «Будь как все». Страх осуждения? Желание быть удобной? Боязнь собственных «неправильных» мыслей? – Он наблюдал, как ее взгляд становится острее, аналитичнее. Хорошо. Мозг начал работать, не по шаблону. – Твой первый триггер – страх перед авторитетом. Перед теми, кто «имеет право» что-то у тебя отнять. Как Авто-Патруль тогда. Имплант использовал это. Усиливал страх, подавлял гнев, предлагал удобное безразличие. Теперь ты знаешь врага в лицо. В следующий раз, когда почувствуешь этот слепящий страх перед «законным» давлением… вспомни Шарика. Вспомни этот гнев. Он – твой щит. Он – твой пароль для взлома программы страха.

Лера кивнула, впитывая слова. Ее дыхание стало ровнее. Слезы высохли. В глазах горело сосредоточенное понимание. Боль не ушла, но она стала… своей. Управляемой?

– Как… как ты все это знаешь? – спросила она тихо.

– Потому что я был по ту сторону баррикады, – ответил Арк мрачно. – Я проектировал эти интерфейсы подавления. Знаю каждый винтик этой машины. И знаю, где ее слабые места. Где глючит…

Внезапно гул голосов в баре стих. Музыка (агрессивный гитарный нойз-панк) замолкла. Арк мгновенно насторожился. Брут замер у стойки, его протезная рука сжалась в металлический кулак.

В дверях «Пыльной Крысы» стоял человек.

Он не был похож на Корректора. На нем не было серого костюма. Темные, дорогие, но неброские брюки, черная водолазка из умной ткани, мягкая кожаная куртка. Лицо – приятное, интеллигентное, с легкой усталостью в уголках глаз. Волосы слегка тронуты сединой. Он выглядел… нормальным. Слишком нормальным для этого места. И в этом была его ненормальность.

Он окинул взглядом бар. Взгляд был спокойным, оценивающим, как сканера глубокого проникновения. Он скользнул по Лере, задержался на Арке. И улыбнулся. Тепло. Искренне. И от этого стало еще страшнее.

– Прошу прощения за вторжение, – его голос был бархатистым, глубоким. Звучал естественно, без синтетической ровности Корректоров. – Ищу старого знакомого. Арсения Каина. Мне сказали, он может быть здесь.

Все замерли. Даже Брут молчал, его красный киберглаз сузился до щелочки. Арк медленно поднялся. Каждое движение было контролируемым. Он вышел из-за занавески, став между незнакомцем и Лерой.

– Нашел. Чего хочешь?

Незнакомец сделал несколько шагов внутрь. Его походка была легкой, уверенной. Он не обращал внимания на враждебные взгляды.

– Можно поговорить? Наедине? – Он кивнул в сторону дальнего угла. – Дело… деликатное. Касается твоих недавних… экспериментов. И глюков. Особенно тех, что пахнут миндалем и кровью.

Ледяной клинок пронзил Арка.