Мир взорвался.

Не физически. Ментально. Арк почувствовал, как чудовищное сознание Ядра взревело в его разуме. Нечеловеческая боль. Ярость. Паника. Золотистая жидкость в бассейне забурлила, как кипяток. Все тело Ядра затряслось в гигантских судорогах. Пузыри лопались на его поверхности. Кристаллы кремния трескались. По всему Сектору Омега погас свет, затем вспыхнул хаотичными глюками – гигантскими проекциями кошмаров из Улья, лиц жертв Синедриона, символа Куратора. Сирены взревели на максимальной громкости. Где-то далеко, вверху, рухнула часть перекрытия.

Вирус работал. «Норма» дала сбой в самом источнике.

Но цена… Арк чувствовал, как его собственное сознание тонет в этом океане чужой агонии. Ядро боролось. Оно пыталось сжечь его изнутри, стереть личность, превратить в еще одну батарейку. Он видел лица архитекторов в Улье – их глаза на миг открылись, полные немого ужаса и… осознания, прежде чем Система снова попыталась погрузить их в сон. Он чувствовал, как где-то далеко, наверху, Глеб замер, охваченный волной боли от Ядра, и в его глазах снова мелькнула та самая искра – узнавание, мука, и на этот раз – ярость, направленная не на Арка, а на Систему, его поработившую.

Арк держался из последних сил, сливаясь с агонией Ядра, чувствуя, как его собственное «Я» начинает расплываться. Он выполнил задачу Веи. Он запустил вирус. Но кто он теперь? Арк? Вея? Их смесь? Или просто еще один глюк, который вот-вот сотрут?

Внезапно, сквозь боль и хаос, он увидел. Не глазами. Внутренним зрением, усиленным слиянием с Веей и атакой на Ядро. Он увидел источник. Не просто биологический суперкомпьютер. В самом центре пульсирующей массы Ядра, защищенное слоями плоти и кремния, горело крошечное, ярко-голубое пламя. Чистое сознание? Искра первородного разума? Или… что-то иное? И он понял – это и есть истинное Ядро. Биологическая масса – лишь интерфейс. Антенна. А это пламя…

– Куратор… – прошептало в Арке сознание, уже неотделимое от Веи. – Или… его наследие?

И в этот миг пламя взглянуло на него. Не глазами. Всем своим существом. И Арк почувствовал… не враждебность. Интерес. И бесконечную, древнюю печаль. И… приглашение?

Контроль над телом покинул Арка. Он рухнул на теплую, судорожно бьющуюся плоть Ядра, провода все еще торчали из его виска и впивались в рану. Сознание уплывало в океан боли Ядра и невероятной тайны голубого пламени. Последнее, что он услышал, был дикий, нечеловеческий рев Глеба где-то вверху, полный не ярости Системы, а его собственной, человеческой боли и решимости. И шепот, уже его собственный, слившийся с Веей:

– Только… начало…

Тьма поглотила его. Вирус был запущен. Ядро агонизировало. Глеб восстал. А в сердце чудовища горела тайна, звавшая его дальше. Ценой Веи.

Город Синедрион-1 переживал кошмар, который не снился самым безумным слэммерам. Это был не глюк. Это был сбой системы жизнеобеспечения реальности.

Сектор Омега: бился в агонии. Золотистая жидкость из бассейна Ядра, несущая в себе данные и питательные вещества, выплеснулась далеко за пределы, затопив нижние уровни. Гигантская биомеханическая структура пульсировала в конвульсиях, как раненый зверь. Пульсирующие нервные нити света вспыхивали и гасли хаотично. Отключились основные энергощиты. Воздух был наполнен густым, сладковато-гнилостным паром от перегрева органики и запахом паленого кремния. Где-то в глубине, в эпицентре катастрофы, подключенный к ране Ядра, лежал Арк – проводник вируса, граница между жизнью, смертью и чем-то большим.

Улей Разума: Проснулся. Не все. Но сотни капсул разбились изнутри. Обезумевшие, изможденные люди с вырванными нейроинтерфейсами, истекая кровью и лимфой, выползали из своих стеклянных гробов. Они не понимали, где находятся, кто они. Их разумы, десятилетиями генерирующие кошмары «Нормы», были разорваны вирусом боли и ярости Арка-Веи. Они кричали бессвязными обрывками языков, бились головой о металл, атаковали все движущееся – Корректоров, друг друга, роботов. Их коллективное безумие было живым воплощением сломавшейся Системы. Их боль стала оружием.