А уж во время банкета в ленинградской «Астории» он, по его словам, просто ошалел от изобилия: «бифштексы, жареные цыплята, шашлыки, шпроты в янтарном масле, поросята, заливные осётры, персики без косточек и кожуры».

«Самое страшное, если вы вдруг почувствуете жалость и потеряете твёрдость. Вы должны научиться есть, даже если все кругом будут умирать от голода. Иначе некому будет вернуть урожай стране. Не поддавайтесь чувствам и думайте только о себе», – говорилось в секретной инструкции ЦК работникам райкомов в зоне бедствия.

Начальники, «проявлявшие незрелость» и подкармливавшие голодных из личных запасов, быстро исчезали со своих постов. Впрочем, аналогичная участь ждала и тех, кто, не поняв генеральной линии, устраивал оргии с шампанским и забавами в духе дореволюционных купцов: кто съест в один присест молодого барашка.

Уже в XXI веке российский режиссёр Андрей Кончаловский опубликовал пост с воспоминаниями о родственниках-«буржуях», чем возмутил пользователей сети. «Они рано завтракали, пили кофе; к кофе были сдобные булки, сливочное масло и рокфор, хороший рокфор, ещё тех, сталинских времён», – написал Кончаловский в заметке о своих дедушке и бабушке – Петре Кончаловском и Ольге Суриковой.

Пользователи раскритиковали пост режиссёра за подчёркнутое социальное неравенство между его семьёй и семьями его соотечественников среднего класса. «Кто рокфор, а кто отвар из крапивы. Страна разных возможностей», «А моя бабка из Харьковской области помнила во время голода, как соседка ела своего ребёнка».

Станислав Косиор за свои грехи расплатился страшно. В феврале 1939 года он был расстрелян. Сильный телом и духом, Косиор выдержал пытки и подписал «признание» лишь после того, как следователи привели его 16‑летнюю дочь и пригрозили по очереди изнасиловать её на глазах у отца. После этого инцидента, поняв, что она явилась причиной смерти отца, девушка бросилась под поезд.

Вячеслав Молотов в 1957 году был низвергнут с политического Олимпа, но жил в огромной квартире на улице Грановского, пользовался всеми номенклатурными благами и посещал зал № 1 библиотеки Академии наук, предназначавшийся для академиков и иностранных учёных. При Константине Черненко его восстановили в партии.

Развращали не только 55 тысяч номенклатурщиков.

Приближённой обслуге полагался так называемый «микояновский паёк» из 20 наименований продуктов.

Далее шли 14 миллионов человек, гарантированно получавших более скромный паёк: работники стратегических предприятий, военные и силовики, верхушка интеллигенции.

Рядовые горожане могли, по крайней мере, что-то купить в магазинах, снабжавшихся централизованно.

На самом дне оказались ограбленные и брошенные на произвол судьбы крестьяне и зэки с их реальными или мнимыми провинностями перед государством.

Голод сформировал сталинский социализм таким, каким мы его знаем: с жёсткой иерархией, пониманием того, что за кусок надо платить безграничной лояльностью, стремлением любой ценой сохранить то, что имеешь, не обращая внимания на смерть и страдания других, по лагерному принципу: «Умри ты сегодня, а я завтра».

«Архивные материалы свидетельствуют, что массовый голод начала 30‑х годов действительно был во многом обусловлен политикой тогдашнего руководства Советского Союза. Однако совершенно очевидно, что проводилась она не по национальному признаку», – заявил в 2006 году МИД России.

«Уничтожение социальной базы украинского национализма – индивидуальных крестьянских хозяйств – было одной из основных задач коллективизации на Украине», – писала 22 января 1930 года харьковская «Пролетарская правда».