Часть народников сделало своим кредо терроризм как возможное и морально оправданное средство для скорейшего достижения своей цели. И хотя первое покушение на Александра II было совершено Д. В. Каракозовым еще в 1866 году, для того, чтобы идеи терроризма прочно вошли в теорию и практику народничества, должен был произойти целый ряд событий, охвативших 70-е годы.

Как каждое общественное движение, революционное народничество направило все усилия на пропаганду своих идей, идей крестьянского социализма. К началу 70-х годов в его рядах было не менее тысячи активных деятелей. В подавляющем большинстве это были молодые люди в возрасте от 20 до 30 лет. Все они воспитывались на идеях 60-х годов. Их настольными книгами были произведения Герцена, Добролюбова, Чернышевского, Писарева. Они готовы были нести в массы социальные идеи Бакунина, Ткачёва и Лаврова. Под воздействием российской действительности и идей утопического социализма в молодёжи скопилась энергия огромной взрывчатой силы. Эта энергия нашла своё применение на путях революционной борьбы.

Первые нелегальные организации: «Большое общество пропаганды», кружок А. В. Долгушина и другие – приступили к массовому изданию книг, брошюр, листовок и воззваний «для народа». Печатное слово призвано было стать главным оружием в борьбе с самодержавием. В стране действовали подпольные типографии и гектографии. За границей революционная эмиграция наладила выпуск большого числа специально подготовленных брошюр. Написанные народным языком, они предназначались для распространения среди крестьянства и рабочих. На границе империи были созданы пункты, через которые в страну перевозилась вся эта литература. Накопив значительный книжный «арсенал», молодые неофиты революции были готовы к действию.

Один из них – Н. А. Чарушин вспоминал, что зимой 1873/74 года «молодой Петербург кипел в буквальном смысле слова и жил интенсивной жизнью, подогреваемый великими ожиданиями. Всех охватила нестерпимая жажда отрешиться от старого мира и раствориться в народной стихии во имя её освобождения. Люди безгранично верили в свою великую миссию, и оспаривать эту веру было бесполезно. Это был в своём роде чисто религиозный экстаз, где рассудку и трезвой мысли уже не было места. И это общее возбуждение непрерывно нарастало вплоть до весны 1874 года, когда почти из всех городов и весей начался настоящий, поистине крестовый поход в российскую деревню…». Подавляющее большинство участников «хождения в народ» составила студенческая молодежь.

Несколько тысяч юношей и девушек, движимых святой верой в то, что народ готов к революции и на их долю выпала честь стать только пламенем, поднесённым к бикфордову шнуру социального заряда, двинулись в деревни. Кое-как овладев навыками крестьянского труда и захватив с собой революционные издания, они разъехались по стране. Высшая точка их активности приходится на лето 1874 года. Среди участников этого движения были люди, чьи имена получили впоследствии громкую известность в истории общественной жизни России: С. М. Степняк-Кравчинский, О. В. Аптекман, П. Б. Аксельрод, Л. Э. Шишко, И. Н. Мышкин, Д. А. Клеменц, А. И. Иванчин-Писарев и многие другие. Были среди них и те, кто спустя несколько лет выйдет на поединок с самодержавием уже не с книгой, а с оружием в руках: С. Л. Перовская, А. И. Желябов, Ю. Н. Богданович, А. В. Якимова.

Все попытки немедленно поднять народные массы на борьбу «за землю и волю» закончились крахом. И работавшие в деревнях в 1874–1875 гг., и пришедшие в рабочие казармы Иваново-Вознесенска, Москвы и Тулы члены «Всероссийской социально-революционной организации» вскоре подверглись арестам. При этом зачастую на суд и расправу их выдавали те самые крестьянские общины, в которых они видели чуть ли не «ячейки социализма». Властям удалось произвести массовые аресты. В тюрьмы были заключены сотни людей.