Через два месяца она устала улыбаться людям, которым ее улыбка была совершенно безразлична; устала молчать, да к тому же с Виктором приходилось спать даже тогда, когда ей этого совсем не хотелось – последнее было самым ужасным, и однажды, изрядно выпив, Наташа объявила, что уходит, и мгновенно заработала фингал под глазом. Это было больно и обидно, поэтому она выпила еще, а утром даже стала подумывать о самоубийстве – не серьезно, а так, как о варианте; видимо, это и был предел ее возможностей, потому что бесконечная черная полоса закончилась в тот же день. Произошло все совершенно неожиданно, когда спрятав подбитый глаз под огромными очками, она на минутку выскочила за сигаретами.

Женю она не помнила, да и не могла помнить – из знакомых Олега, она неплохо знала только Лешку Некрылова, но когда Женя встал за ней в очереди и спросил: – Девушка, вы крайняя? Наташа вдруг поняла, что она, действительно, крайняя – по жизни, крайняя! Обернулась… и оттаяла – то ли взгляд у него был какой-то особенный, то ли… она сама не понимала, как все вышло, но дождавшись, пока он тоже купит сигареты, она принялась рассказывать фактически незнакомому человеку свою печальную историю. Потом они сидели в сквере, и Женя попросил фотографию Виктора; Наташа сбегала домой и вынесла один из снимков, сделанных на даче. Женя изучал его очень внимательно, после чего велел идти к нему немедленно. И она пошла – как зомби, сознавая, что сейчас получит во второй глаз, но не в силах сопротивляться; и случилось невозможное – Виктор сказал, что очень сожалеет о своей несдержанности и понимает – вместе теперь они быть не смогут; прямо тут же отвалил ей денег в качестве компенсации, и на этом они расстались навсегда.

Неделю Наташа пребывала в шоке, сидя дома и приводя в порядок лицо, а потом Женя появился вновь, с подарком, о котором Наташа даже не мечтала – это был контракт шоу-балета, через месяц выезжавшего на работу за границу. Он же помог оформить загранпаспорт и купил шикарные костюмы.

Все происходило, как во сне; боясь разрушить сказку, Наташа даже ни разу не спросила, почему он все это делает, ведь ответ мог оказаться ужасно прозаичным, если не сказать, гадким. Очнулась она, только когда самолет приземлился в Стамбуле и началась работа – работа, о которой она мечтала всю жизнь. Случился, правда, один неприятный инцидент – два турка силой попытались затолкать ее в машину и увезти куда-то; она сразу догадалась, куда именно, и бросив сумочку, в разорванном платье, все-таки сумела сбежать.

По возвращении, она все рассказала Жене, и тот спросил:

– Если отбросить это приключение, тебя все устраивает?

Пьяные турки тут же исчезли, а в памяти всплыли полутемные залы, восхищенные глаза мужчин, шампанское и, главное, деньги; по ее тогдашним запросам очень много денег, поэтому она сходу сказала – да.

– Я могу помогать тебе во всем, а в подобных ситуациях, особенно, – предложил Женя, – но это кое-чего стоит.

Под «кое-чего» Наташа поняла деньги и готова была заплатить за то, что он для нее сделал, но как можно помогать, находясь за тысячи километров, она не могла представить.

– Ты мысленно крикни: – Помоги! И увидишь сама, что будет, – Женя улыбнулся, и Наташа кивнула, включаясь в глупую игру. Ей слишком хотелось вновь вырваться с сумасшедшей Родины в цветущую радостную Европу, и пусть при этом у нее будет еще и мифическая, но защита – талисман, что ли; дурацкий, но придающий определенную уверенность.

Уже в самолете, летевшем в Грецию, она пыталась разобраться, как могла подписаться на фактически пожизненную ренту, но отступать было поздно – такая она дура.