Никто не заметил, как на подъездной аллее остановилась машина и как Николас вошёл в дом. Услышав голоса родных, он на мгновение замер в коридоре, оценивая обстановку.

– Ты присмотрись к этому парню, Оливия, – продолжил Ричард, – Стивен умен, образован, и вы могли бы стать отличной парой.

Оливия подняла чашку с кофе и сделала глоток, не спеша отвечать. Затем, изящно поставив её на блюдце, спокойно произнесла:

– Я обязательно прислушаюсь к твоему совету, Ричард.

Николас, стоявший в дверях, побледнел.

Что она только что сказала?

Он вошёл в столовую, его уверенный шаг эхом отозвался в просторной комнате.

– Доброе утро, – произнёс он ровным голосом, но взгляд тут же остановился на Оливии.

– О, дорогой, мы уже знаем последние новости! – воскликнула Маргарет, не замечая напряжения, повисшего в воздухе. – Вы с Камиллой – прекрасная пара!

Оливия повернулась, посмотрела на Николаса. Губы её растянулись в безупречной улыбке, но в глазах сверкнул ледяной блеск.

– Да, Никки, вы действительно созданы друг для друга, – голос её был лёгким, почти беззаботным, но Николас почувствовал, как за этими словами скрывается колючая горечь.

Она плавно поднялась из-за стола, взяла салфетку, аккуратно промокнула губы.

– Спасибо за завтрак, мне пора на работу, – спокойно добавила она и направилась к выходу.

Николас стиснул зубы. Он почувствовал как ярость закипает в нем.

– Мама, папа, я провожу Оливию и вернусь, – твёрдо сказал он, бросив быстрый взгляд на родителей, а затем, не дожидаясь ответа, направился следом.

В коридоре, когда они остались одни, он резко схватил её за запястье, заставляя остановиться.

– Оливия, подожди. Нам нужно поговорить, – его голос был тихим, но полным внутреннего напряжения.

Она дёрнула рукой, пытаясь высвободиться, но хватка была слишком крепкой.

– Отпусти, Николас, – её голос был таким же холодным, как и взгляд.

Николас резко прижал её к стене, блокируя любую возможность для побега. Его пальцы крепко сжимали её запястье, но не причиняли боли—скорее, удерживали, словно он боялся, что она растворится, если он ослабит хватку.

– Что ты творишь, Николас? – Оливия зашипела, её грудь быстро вздымалась от злости. – Нас могут увидеть и неправильно истолковать!

– Мне плевать, кто и что подумает. Мне важно только одно—что думаешь ты, – его голос был низким, наполненным напряжением. Взгляд цепко изучал её лицо, словно пытаясь разгадать, что творится у неё в душе. – А судя по твоей реакции, ты тоже поверила в эту новость.

Она дёрнулась, но он лишь сильнее прижал её к себе, не позволяя уйти.

– Между мной и Камиллой – сделка. Мы заключили договор. Для всех мы будем идеальной парой. Я не мог подставить тебя под удар.

Его голос стал тише, в нём прозвучали нотки искреннего беспокойства.

– Если бы папарацци узнали правду, они начали бы копаться в твоём прошлом. Они бы вытащили всю историю с твоими родителями на поверхность. Я не хочу, чтобы тебе снова пришлось пережить ту боль.

Оливия замерла. Её глаза потемнели, в них вспыхнули гнев и разочарование.

– Ты мог хотя бы спросить у меня, возможно я была готова к этому, – её голос дрожал, но не от страха—от обиды. – Но ты решил всё сам. И теперь я вот думаю… обо мне ли ты заботился, Николас? Или о своей репутации будущего сенатора?

Он напрягся, словно от удара. На мгновение потерялся, не зная, что ответить.

Этого мгновения ей хватило. Она резким движением высвободила руку, оттолкнула его и, развернувшись, стремительно вышла из дома.

А он остался стоять в коридоре, сжав кулаки, наблюдая, как её силуэт исчезает за дверью.

Глава 25 Цветы без повода