С давних пор я не полагаюсь на волю случая. Я рассчитываю только на себя, а поэтому выбор сумочки не случаен.

– Оставь девушку в покое, – от этого тембра – мурашки по коже и хочется зажмуриться.

Я б узнала Ланского, наверное, не только по голосу, но и на ощупь, с закрытыми глазами. В груди взрывается сердце – колотится отчаянно и быстро.

– Слышь, отвали! – разворачивается редкозубое чудовище и заносит кулак.

Я всё же бью его сумочкой по башке. Точнее, замахиваюсь. Удар Ланского уносит незадачливого хама в нокаут, а я теряю равновесие.

– Лада, – ловит он меня в объятия и убирает прядь моих волос за ухо. От его прикосновений – дрожь и горячо.

Только у него получается назвать меня по имени так, что подгибаются колени.

– Золото? – пропускает он между пальцами мой локон. – Тебе идёт. Бежим отсюда.

Он бросает мимолётный взгляд на поверженного соперника. Тот уже приходит в себя, вытирая кровь, что течёт из носа ему на губы и подбородок.

– Убью, сука! – заявляет он почти радостно.

Но дожидаться, когда он снова ринется в бой, мы не стали – Альберт тянет меня куда-то вглубь этой клоаки и через несколько минут мы уже жадно хватаем воздух ртами, скрываясь в ближайшем закоулке.

В припортовой территории много всяких потаённых местечек. Здесь легко спрятаться тем, кто знает где. Альберт знал. Он дитя этого города, как и я.

Мы не разговариваем: за нами погоня, слышны голоса, мат, яростный вереск Редкозубого Чудовища.

Через какое-то время всё стихает, и я вдруг понимаю: стою в объятиях. Крепкие руки обнимают меня за плечи, а сама я прижимаюсь к Альберту слишком откровенно.

– Тш-ш-ш, – обнимает он меня ещё крепче, когда я делаю попытку освободиться. Его дыхание шевелит волосы, а внутри завязывается узел, что готов взорваться и кинуть меня в пучину чувственных ощущений.

Так было всегда. Ничего не изменилось. Годы над этим не властны. Мой первый мужчина. Моя первая любовь. Мой Берт. Тот, кого я однажды потеряла.

– Что ты здесь делаешь? – задаю самый логичный вопрос, который первым пришёл в голову. – Как ты меня нашёл? Следил?

Я не могу остановиться, как и избавиться от его рук, что опаляют меня сквозь блузку. Мне стоит большого труда не содрогаться. Если я не справлюсь, он поймёт: я уже мокрая. Мне горячо. И достаточно немного провести пальцами по телу, чтобы я застонала и сдалась.

Слабая. Тряпка. Но это же мой Альберт… Может, именно поэтому я не хочу втягивать его во всё дерьмо, что со мной приключилось и – уверена – ещё приключится не раз.

Он поворачивает меня к себе. В его зелёных глазах пляшут черти.

В темноте не разглядеть цвет его глаз, но я знаю, знаю его до мелочей – этого мальчика, что давно стал мужчиной.

– Лада, – в его голосе сквозит лёгкая ирония, и снова становится горячо, нестерпимо жарко. Я вспыхиваю факелом. Рассыпаюсь искрами, – я вернулся за тобой, – а вот теперь в его словах – уверенная твёрдость и неприступные скалы, о которые можно разбиться, если не умеешь тормозить. – Я и так слишком долго ждал.

2. Глава 2

Я любил её всю жизнь.

Девчонку с глазами цвета синего летнего неба.

Девушку в платье до колен и загадочной улыбкой на устах.

Женщину, что вернулась годы спустя.

Не ко мне, конечно. Лада привыкла спасать мир. Так она однажды спасла маленькую Настю, свою племянницу[1], вышла замуж и удрала за тридевять земель. А потом вернулась, потому что посчитала, что уже взрослой замужней девочке Тае Гинц грозит опасность.

Если бы не это, вряд ли бы мы ещё раз с ней увиделись.

Когда Лада сбежала из города и из моей жизни, мне было восемнадцать. Сегодня – тридцать. И в тот миг, когда я снова посмотрел ей в глаза, понял: я больше не обиженный юноша, а взрослый мужчина, который точно знает, чего хочет.