Слепец склонился над бортом, ощупал невредимую обшивку и с восхищением заметил:

– Господин Нянь, вы недаром в свое время входили в элиту «Фэншэнь». Как вы поняли, что это иллюзия?

Янь Цюшань собрался было ответить, как вдруг заметил маленькую рыбку, проплывшую прямо перед его лицом. Та с любопытством следила за ним, а в ее глазках, словно отблеск разума, поблескивало неясное свечение. Он сам не знал почему, но как только встретился взглядом с рыбкой – рефлекторно напрягся, крепко сжав рукоять кинжала за поясом, словно встретился лицом к лицу с врагом. Пару мгновений они смотрели друг на друга, но рыбка как будто совершенно не чувствовала опасности – она безо всякой цели несколько раз проплыла вокруг него, а потом беззаботно открыла рот и начала грызть водоросли.

Янь Цюшань отпустил кинжал и подумал, что он и впрямь в последнее время чересчур подозрителен – везде враги мерещатся. Всего-то рыбка – а уже перепугался до смерти.

– Я почувствовал, я все ж таки принадлежу к линии металлов, – отговорился он. Ему совсем не хотелось ничего объяснять попутчикам. Затем он оглянулся и посмотрел туда, откуда они приплыли. – Внутрь, – ровно скомандовал он.

Бамбуковая флейта в руках сидевшего на берегу Шэн Линъюаня уже обрела форму. Он выдул из нее стружки, протер дочиста рукавом и взял на пробу несколько нот.

– Добро пожаловать, господа! Не взыщите за прохладный прием!

Был ясный, погожий день, но вдруг спокойное Южное море ни с того ни с сего взволновалось, поднялись огромные валы, едва заметная черная дымка появилась над водой и устремилась прямо в небо. Пенящиеся волны обрушились на берег и отхлынули, оставив после груду трепещущих рыбок и креветок. Со дна смутно донесся гул – никак в глубине нарождалось цунами!..

Тем временем автоколонна «Фэншэнь» мчалась к побережью. Еще издали они увидели, что на Южном море происходит что-то неладное. У Гу Юэси волосы встали дыбом:

– О Небо… Командир Янь… Что они натворили?

– Директор Сюань, – Ван Цзэ стиснул его плечо, – он что, опустился на самое дно?

– Э-э-э… Ты о чем? – не понял Сюань Цзи.

– Ай, да что ты за человек такой недогадливый?! – возопил Ван Цзэ. – Закрой глаза и прочувствуй как следует! Разве не твой дух меча сейчас под водой безобразничает – ветер поднял, волны?..

Ничего прочувствовать Сюань Цзи не мог. Чем ближе они подъезжали к побережью, тем сильнее окутывал его тот, уловимый лишь для него одного, дворцовый аромат – теперь он казался вездесущим и настолько густым, что отдавал горечью. И в то же время нечто в его душе словно пробуждалось ото сна, и он инстинктивно страшился его – руки у Сюань Цзи задрожали так, что он не мог с ними справиться.

– Если они на морском дне, то как нам их достать? Слушай, директор… – начал Ван Цзэ, но, случайно обернувшись, увидел, что тот побледнел чуть ли не до прозрачности и покрылся испариной. Глаза, в которых читалась страшная усталость, накопившаяся за последние несколько дней, казались пугающе яркими, а между бровями начал проступать родовой тотем.

– Директор Сюань, ты в порядке? – позвал Ван Цзэ. – Может, тебе отдохнуть чуток? Ты, похоже перетрудился. Не загоняй себя, так и до выгорания недалеко…

У Сюань Цзи вдруг зазвенело в ушах. И гул двигателя, и отдаленный шум морских волн, и голос Ван Цзэ внезапно исчезли. Его тело явно по-прежнему ехало в машине, а вот сознание как будто забрело за какой-то магический барьер, на короткое время потеряв связь с реальностью.

Он слышал пронзительный детский плач. Но то было не обычное нытье капризного шалопая. Ребенок рыдал навзрыд, казалось, его сердце вот-вот разорвется от горя. Сюань Цзи, задыхаясь, с изумлением обнаружил, что, как и во сне о дворце Дулин, он как будто парит в воздухе, привязанный к чужому телу. День был в разгаре, он явно не спал, так как же мог провалиться в царство сновидений?