Одиночество давило на меня, и то было самое страшное из всего того, что со мной произошло за прошедшее время.

Я, сверившись с картой, остановился и пошёл в левый проход, что был помечен красной линией. Почему он считался опасным – я не имел понятия.

Тут меня резко передёрнуло – я вспомнил тварь в красном тоннеле. Она испугала меня до жути. Будто я вновь оказался в том опасном проходе и убегал от уродливого хрипящего существа.

Остановившись прямо перед входом в тоннель, я замялся. Стоило ли мне туда идти? С одной стороны – я могу дойти до развилки чёрных, нормальных путей, оттуда выйти в галерею и по синему проходу добраться до притока реки. С другой – сделать ещё более опасным своё мрачное путешествие и, пройдя мимо развилки, по пунктирному тоннелю с возможным обвалом добраться до опасного… Но в этом не было никакого смысла.

Итак, передо мной предстало три варианта – каждый опасный по-своему. Лучше обвал, чем твари – заключил я и пошёл дальше, к пересечению путей.

Оказавшись на распутье, я пошёл влево и через 20 минут уже заходил в огромную подземную галерею.

Колонны из мрамора… Будто символ этого сырого холодного места, огромное помещение олицетворяло своими тишиной и размахом всю мрачность и величественность Грустины – древнего города под Томском.

Внезапно меня посетила идея – а что, если добраться до монастыря? Выйду наружу, а оттуда как-нибудь, да и решу, что предпринимать дальше.

Мысль показался мне неплохой, и, ещё раз сверившись с картой, я понял, как конкретно мне идти.

Я вышел из галереи и через 10 минут добрался по пути с возможным обвалом до самого нормального прохода. Свернув влево, я вышел в тот самый подземный коридор, с которого и началось наше исследование томских лабиринтов.

Когда я дошёл до этого места, то сразу же почувствовал более свежий воздух, а не тот сырой и душный, что витал дальше в подземелье.

Навстречу мне вышел человек в рясе. Отшатнувшись, я воскликнул:

– Ты ещё нахрен кто такой?

– Не горячись, сын мой. – Произнёс священнослужитель.

Облегчённо вздохнув, я сказал:

– Что ты тут делаешь?

– Вы обманули нас. Четверо осквернителей храма Господня. Я решил пройти сюда и выяснить, что с вами произошло.

Я взглянул на наручные часы – те показывали 10 вечера – наступала ночь. Затем более подробно рассмотрел мужчину – то был тот самый батюшка из монастыря.

– Вижу, ты меня узнал. – Заметил святой отец. – Правда, в этом уже нет никакого смысла. Где твои друзья?

– Погибли. – Сухо отозвался я. – Их застрелили. А один оказался предателем.

Священник удивлённо вскинул брови:

– Вот как…

– Да. – Подтвердил я, светя фонариком в лицо батюшки. – Мне нужно выбраться на поверхность. Не желаю больше пускаться в странствие по этим мрачным подземельям.

– Боюсь, что тебе этого не дано. – Отринул священнослужитель. Он выглядел напряженным.

– Почему?

– Потому что ты узнал то, что тебе не дано было узреть. Уходи отсюда сейчас же, иначе тебе придётся бороться со мной за право выбраться отсюда.

– Но какой смысл тогда тебе было идти сюда, если ты всё равно не планируешь меня выпускать? – Спросил я, ложа руку на ножны.

– Проверить, всё ли в порядке здесь. – Проговорил батюшка. – Наша церковь много лет хранит тайну подземелий. Никто не смеет спускаться туда, где обитают порождения тьмы. Мы защищаем мир, что наверху, от того, что здесь таится.

– Хватит читать мне лекции! – Вскрикнул я. – Священник, ты либо даёшь мне пройти на поверхность, либо…

Резко достав нож, я бросился на батюшку, но тот остановил мою атаку, схватив моё запястье рукой. Священник, казавшийся полноватым и слабым, на деле был довольно силён.