Через полчаса Павел с председателем брели по полю в сторону леса. Рыжая кобыла все так же паслась среди зарослей травы. Проходя по колее, поле вскоре сменилось выкошенной лужайкой. Скошенное сено лежало волнистыми дорожками. Рядом с кромкой леса мужская фигура с косой бесшумно натачивала лезвие, а затем продолжила свою работу. Мотоцикл с люлькой и маленьким прицепом набитым доверху сеном проезжал, откуда то со стороны просеки. Павлу показалось это место странным. Полоса тянулась и углублялась в лес, но деревьев на ней не попадалось. Справа располагались дома и далеко-далеко заканчивались полем, плавно перераставшим в лес. Пришлось зайти в траву, свернув с дороги.

По колее проезжал старый синий трактор, его пошарпанная кабина расшатывалась от движения. Из выхлопной поржавевшей дрожащей трубы валил черноватый дымок. В воздухе запахло переработанной соляркой. Узкие передние колеса медленно крутились между двумя бугорками дороги, не попадая по своему размеру в колею. Задние же с огромными рифлеными покрышками проталкивали тарахтящий транспорт вперед и придавали ему бо́льшую устойчивость. Трясущийся водитель в кабине оторвал руку от огромного черного руля и поприветствовал председателя, а затем и вовсе, раздался высокий протяжный сигнал. Серьезный суровый мужчина перевел свой взгляд вперед.

После того как тарахтящая техника проехала, мужчины отправились дальше. Под ногами на небольших дорожных бугорках часто попадался подорожник. В траве мелькали пушистые розовато-белые цветы клевера. Председатель сорвал растение и спугнул с соседнего кустика шмеля. Жужжа большое увесистое создание размером с сам цветок, поднялось, ослабив свои черные лапки, покачнув растительность, где только что сидело. Поднеся к своему рту, мужчина стал жевать цветущую розоватую шапку клевера, а затем выплюнул. Слюна с измятыми отростками вылетела и ударилась о землю. Иногда под ногами встречались и засохшие коровьи лепехи.

– Осторожно, мина! – говорил то и дело председатель.

Дорога сворачивала к домам. Рядом с одним забором паслась привязанная коза, время от времени трясшая своей головой из-за допекающей мошкары. Подле нее крутилось два козленка. От животных пахло за несколько метров. Рот «рогатой» уплетал листы щавеля, небольшая бородка тряслась, время от времени розовые губы переставали уплетать растительность и издавали свое меканье. Заметив приближающихся людей, существо перестало жевать и замерло. На шерсти висели колючки. Павел пристально стал смотреть на рога серо-коричневого цвета. Где-то внутри уже закралось сомнение: вдруг животное бросится на прохожих. Коза пристально смотрела своим взглядом. Поводок тянулся к вбитому железному колу на полянке. Козлята забежали за свою родительницу и встали как вкопанные. Через мгновенье они вновь начали бодаться друг с другом.

– Паш, а как ты думаешь, в этом году будет рыба?

– Насчет семги не знаю, ее трудно заманить в бассейн реки. Хотя ваша очень подходит для ее размножения. Преодолевать крутые каменные берега не надо, скатываться после нереста безопаснее.

– Эх, я помню один раз сидели на берегу с Гуроном. У нас тут место есть, там течения нет, закуток такой. Точнее оно есть и представляешь, сидим, варим грибовницу из только что собранных грибов и видим, деревянная лодка против течения идет. Лишь удилище торчит. Мы присмотрелись и видим, рыбак на спине залег, ноги расставил по бортам, а удилище не выпускает.

– Это что ж за леска такая?

– Капрон, наверное, только его пронесло рядом с нашим берегом, как нос лодки стал погружаться. Мы ему кричали, чтобы он рубил или перерезал, но его жадность затопила корыто.